До «Радуги» Хваён добралась ближе к двум часам ночи. Вместо того чтобы сесть в скрипучий лифт, она решила тихонько подняться по лестнице. Вот показался второй этаж. И тут она услышала, как между этажом, где находилась квартира 303, и четвертым кто-то разговаривал. Судя по голосу – Ёнчжин.

– Я проверил сумму. Вам следует действовать так, как я объяснял ранее на складе у рыбного места. Все улажено. Тогда увидимся позже. Да.

Затем, приглушенное плевками, раздалось постукивание по перилам. Оно было мягким. Хваён знала, что это за звук. В дни, когда Ёнчжин завершал подсчеты месячной аренды, он часто стучал по столу или стене толстой пачкой денег. Мужчина начал спускаться с лестницы, напевая себе под нос. Хваён притаилась в темноте второго этажа. Интуиция подсказывала, что сейчас пересекаться с ним нельзя. А на втором этаже как раз не так давно сломались сенсоры светильников – вот уж действительно повезло. Постукивание пачкой денег по лестничным перилам медленно приближалось. Сквозь щель между лестницей Хваён ухватила взглядом руку Ёнчжина и то, что было в ней зажато. Пачка денег была не зеленого, а желтого цвета[13]. По пятьдесят тысяч вон. Ей было интересно, что и где он сделал, чтобы ему дали столько денег, но спрашивать она об этом пока не будет. Ничего хорошего из такого любопытства не выйдет.

Ёнчжин пересек коридор и вошел внутрь триста третьей квартиры. Хваён специально выждала подольше и зашла домой через полчаса. В гостиной главарь и его приспешники пьянствовали. Раскрасневшийся Ёнчжин посмотрел на девушку и с полной презрения улыбкой издевательски произнес:

– Жду не дождусь увидеть, насколько крупную рыбку сможет подцепить наша новая приманка.

На балконе с грохотом работала древняя стиральная машинка, повсюду висело небрежно развешанное ребятами белье, которое полностью высохло, но источало запах гнилого тряпья. Один из подручных Ёнчжина, что были в приподнятом настроении, бросил в Хваён креветочные чипсы. Она почувствовала резкий прилив гнева, но усилием воли подавила его. Не стоит рисковать. С трудом добытые четыре миллиона вон и старый плюшевый медведь – это все, что у нее осталось.

Девушка молча направилась на балкон к стиральной машине. Повернув водопроводный кран, что располагался рядом, Хваён налила воды в кочующий из рук в руки тазик. Добавила моющего средства, вспенила воду, а затем начала заботливо стирать плюшевого медведя. Каждый раз, когда она с силой сжимала отяжелевшее от влаги тело, все вокруг заливала грязная вода. Чем больше краснели руки Хваён, тем больше грязи выплевывал мишка и тем чище при этом становился.

Стирка заняла около часа. Хваён выжала остатки воды, взяла игрушку и отнесла к себе в комнату. В большой комнате, примыкающей к ванной, жили четыре девушки. Соседка по имени Чуа вернулась рано и теперь усердно лазила в телефоне, накрывшись одеялом. Она крикнула Хваён, которая у окна за прищепки подвешивала мягкую игрушку:

– О! А я его знаю. Это тот допотопный персонаж, который когда-то был в ходу. И все же: серьезно? Ты на «рыбалку» собралась? Всегда же говорила, что ни за что не пойдешь.

– Ёнчжин, ублюдок, угрожал мне, что поднимет аренду, так что выбора не было.

– Будь осторожна. Я тоже ходила и пару раз чуть не напоролась. Твою мать, сколько я ему сигналов отправила, а он ни хрена не торопился. Я думаю, он специально медлит. Не доверяй этому придурку.

– Спасибо за сеанс психологической помощи. Жаль только, он не особо мне поможет.

Хваён оставила медведя сушиться у окна и легла на свою часть матраса, размышляя о том, стоит ли брать с собой средства самозащиты: «Так, посмотрим. У меня есть только кухонный нож с тупым лезвием. Как же быть? Может, стоит купить электрошокер? Но на такое даже деньги жалко тратить».