Этот вопрос был адресован уже мне. Я подняла глаза на них, но молчала.

Я знаю, чем… Но это не для лишних ушей информация.

Ничего я объяснять им не стану, конечно.

Молча оставила тряпку на столе, вымыла руки и отправилась вслед за Назаром.

Меня работы он лишил — бог с ним, найду что-нибудь другое.

Пусть оставит хотя бы бармена — он тут вообще не причём…

5. 4.

Идти и говорить с ним вовсе не хотелось. Я сразу решила, как только его увидела, что уволюсь отсюда немедленно. Моя судьба была решена, но Костик — бармен, которого уволили, получается, из-за меня, не должен страдать и терять работу. Я попрошу оставить его, ведь парень работает хорошо, зачем им его менять? А я уйду, конечно.

Нам двоим тут не место, это и ежу понятно.

Да и мне, честно сказать, совсем не хотелось его видеть.

За годы, что мы не виделись, я успокоилась и свыклась с мыслью, что моя любовь всё же оказалась несчастливой несмотря на то, что какое-то время мы были вместе с Назаром после долго пути друг к другу…

Но расстались — резко и некрасиво.

Мы не виделись четыре года.

И вот теперь почему-то встретились снова…

Встретились, чтобы опять расстаться.

Ведь наши пути настолько полярно разные, что точек пересечения их нет и быть не может.

Точнее, есть одна — наша маленькая дочь Аня…

Но Назар о ней не знает, и не узнает.

Он нам просто не нужен.

Его не было и не будет в нашей с Аней жизни.

А значит, точек-таки нет.

Будет одна — финальная, которую я сейчас и поставлю.

У двери остановилась и попыталась унять бешеное сердце.

Оно стучало в груди словно сумасшедшее.

Я волновалась перед разговором с ним.

Ничего хорошего мне не скажет этот человек, который за годы стал скорее всего ещё жестче и еще более жестокий, чем был.

Но поговорить было необходимо. Чувство вины из-за Кости жгло изнутри. Парень ведь ни в чем не виноват… Если бы не другой человек, который случайно пострадал из-за меня, я бы сюда ни за что не пришла.

Нахрен он мне не нужен, беседы с ним вести!

Не стала бы даже. Ещё чего…

Просто бы собрала вещи и ушла отсюда, и поминайте, как звали...

Но теперь у меня не было выбора — я очень хотела исправить ситуацию с увольнением Кости, хотя бы попытаться. Моё обострённое чувство справедливости не дало мне спасовать и струсить, и я всё же решилась и постучала в дверь.

— Да, кто там? — лениво отозвался Назар, и сердце забарабанило под рёбрами ещё громче. Того и гляди проломит грудную клетку и унесётся вдаль…

6. 5.

Я поняла, что это будет совсем не лёгкий разговор…

Почему же я так нервничаю перед беседой с ним?

Совсем как раньше. Ещё в школе, а потом в университете, который я, кстати, еле закончила из-за него.

Меня колошматило от него всегда так.

Неужели я…

Не может этого быть.

Неужели я всё ещё не забыла его?

Такое ведь уже было.

Когда мы встретились нос к носу в одной группе университета после перерыва и разлуки, я ведь тоже думала, что смогла его забыть. Когда-то мы учились в одном классе… Но встретив Назара снова, поняла, что я ошиблась, и никуда мои чувства не делись — они будто спали, но едва я увидела снова эти карие глаза, из омута которых я так и не смогла выплыть, поняла, что всё это было лишь иллюзией — не смогла я забыть его.

Однако теперь прошло четыре года. Это больше, чем тогда между школой, из которой я вынуждена была уйти, и поступлением в университет, где наши с Бодровым дорожки пересеклись снова.

Неужели всё повторяется в третий раз, только спустя четыре года?

Не дай бог…

Я устала так мучиться и болеть им.

Я просто не заслуживаю подобного…

Достаточно того, что я одна дочь поднимала, не имея ничего, кроме матери-инвалида, которой тоже приходится помогать… Я содержала всю нашу небольшую семью.