И всё это сопровождается звоном его зубов о стакан.

Провожаю Кира взглядом, который целенаправленно идёт к девушке в красном; вот на его лице появляется соблазняющая улыбка, перед которой по умолчанию не удерживается ни одна представительница противоположного пола, и он начинает что-то ей говорить. После ответной улыбки со стороны Зажигалки рука Романова опускается прямо на её пятую точку – хитрый, гад – и на лице друга отпечатывается удивление.

Ухмыляюсь.

Шах и мат.

Ещё через пару секунд они обмениваются номерами телефонов, и вот Кир уже топает обратно к нашему столику с кислой рожей, обращённой в мою сторону.

Не надо быть гением, чтобы понять, что это значит.

– Да ты гонишь! – с досадой и смехом роняет Костян.

– Сегодня не ваш день, девочки, – угараю и забираю выигрыш.

– Как ты узнал? – раздражённо интересуется Егор.

В это время Соколовский изучает моё лицо и понимает всё без слов.

– Да он её трахал! Вот лисья морда! Верни деньги, такой выигрыш не считается!

Ныкаю бумажки в карман – не то, чтобы они были мне очень нужны, тут дело принципа.

– Кто первый встал, того и тапки, – ржу и закуриваю сигарету.

– Чёрт, сколько я ещё должен девок перетрахать, чтоб начать выигрывать? – фыркает Костян.

– За Шастинским всё равно хрен угонишься, – роняет Кир.

Истинно так, брат мой.

Скосив глаза вниз, поправляю на шее шарф с логотипом футбольного клуба «ЦСКА»: собственно, потому сегодня и бухаем – армейцы засадили «Спартаку» по самые гланды, причём так, что те не успели смекнуть, что к чему. Не помню, чтобы они когда-либо прежде вытворяли нечто подобное.

Акинфееву вообще отдельный зачёт.

Таких, как мы с парнями – фанатов футбола – здесь в баре было пруд пруди; атмосфера царила что надо, и даже Матвеев, который болеет за «Зенит» сегодня сидел в «армейской» футболке.

– О, парни, зацените, – кивает в сторону входа Кир, и мы как по команде поворачиваем туда головы.

В дверном проёме стоят человек шесть-семь – из-за алкоголя в глазах троило до одурения, так что сказать количество вошедших наверняка было нереально – но «спартанскую» атрибутику я определил безошибочно. И, в общем-то, это больше напоминало то, как тореадоры машут перед быком красной тряпкой – особенно если «тряпки», заметив вражеский лагерь, недвусмысленно звереют.

– Кажется, вечер перестаёт быть томным, – гогочет Макс.

– А я-то боялся от скуки подохнуть, – фыркает Егор.

– Ну что, махач, кучеряшки лобковые? – скалится Костян.

На секунду даже теряю суть происходящего от ржача: он что, правда процитировал дисептикона из «Трансформеров»?

Дальнейшие события можно описать как знатный мордобой, которого этот бар ещё точно не видел; «спартанцы» хотели выпустить пар, перебесившись после проигрыша любимой команды, а нам с парнями тупо было скучно. Засматриваюсь на хаос из поломанной мебели и прилёгших отдохнуть тел, не успеваю увернуться от кулака, прилетающего мне в челюсть с левой стороны, и моментально трезвею. Челюсть неприятно ноет, но я всё равно сцепляю зубы до скрежета, когда на плечо опускается чья-то рука.

– Паршиво выглядишь, – ухмыляется Макс. – Уверен, что справишься? А то, если что – ты в сторону, а я сукина сына на ноль помножу.

Хмыкаю и вместо ответа хватаю фаната «Спартака» за шею и хорошенько прикладываю головой о барную стойку.

Чёрт, давненько я так не оттягивался!

Оглядываюсь назад: Кир потирает ушибленную скулу; Егор сидит на стуле, упёршись локтями в колени и сложив пальцы замком, кроссовком придавливая к полу блондина с безумной чёлкой; Костян сплёвывает на пол кровь из разбитой губы.

Твою ж медь, вот это я понимаю отдых!