Вот-вот должен был наступить Новый год. Стол накрыт скромно, три вида салатов: сельдь под шубой, оливье и гранатовый браслет; нарезка копчёной колбасы, маринованные огурцы и грибы, и сыр. Пять сортов! Бабушка Фрося тоже была охоча до сыра.

– Что, Лизонька, опять поковыряешь вилкой в салатах, пару кусочков колбаски съешь и за сыр примешься? – улыбаясь спросила бабушка, тогда как глаза смотрели на внучку, грустно. – Кто ж салаты есть будет? Я же старалась, готовила.

– Бабуль, ну не начинай, каждый год одно и то же, – ответила девушка. – Просила же тебя не готовить много. А раз наготовила, тебе и кушать, – улыбаясь продолжала она.

– Так для тебя старалась, – парировала бабушка. Поела бы от души, глядишь румянец на щеках появился бы. Ты ж, вон, только сыр уплетаешь, сыроежка моя.

– Ба, ну нет аппетита. А так, ради тебя, твоих стараний, да и ради праздника, съем чего-нибудь. Положи мне, пожалуйста, по ложке каждого салата. Так уж и быть, наемся от пуза, – смеясь проговорила Лиза.

– Ой батюшки, – нарочито громко, да артистично всплеснув руками, – воскликнула бабушка, – дождалась-таки, дожила до счастливого дня!!! Вишь как, внученька решила диету прекратить и за день недельну норму съесть, – смеясь продолжала она.

– Вот сейчас поешь хорошенько, может и замуж захочешь, – продолжая смеяться и накладывать салаты, не унималась баба Фрося. – Уж я тебе и жениха найду, да хоть принца, мне б до твоей свадьбы дожить, вот счастья бы было, ничего другого не надо.

– Ну какой принц, бабушка, я только за сыровара пойду, – так же смеясь ответила Лиза. – Где ж принц для меня сыр брать будет? Ещё начнёт бедных сыроваров разорять.

Отсмеявшись, обе поели салатов, запивая соком, по кусочку того, сего и прижавшись друг к другу встали у окна, смотреть фейерверки. Простояли далеко за полночь, потом убрали со стола и пошли спать. С тех пор как не стало родителей Лизы, каждый Новый год проходил однообразно. На утро девушка, сразу после умывания и чашки чая, засела за свой стол. Разложив на столе литературу, которую смогла отыскать, свои записи сделанные на уроках биологии; в читальном зале библиотеки; на открытой лекции одного заезжего профессора. Ручки разных цветов, листы бумаги А4 формата, сшитые и пронумерованные. Ученица выпускного класса Василькова Елизавета была полностью готова к написанию финальной работы по своему любимому предмету. Она была уверена в своих способностях. Именно поэтому, работу по биологии девушка решила написать и сдать после других предметов, так сказать – оставила на десерт. Хотела насладиться, вначале написанием, а потом и сдачей работы. Но в первый день Лиза написала только заглавие: «Плесень», дальше этого она не продвинулась ни на йоту. Перечитывала, что-то записывала вновь, сидела с закрытыми глазами, формируя мысли в голове. Порой бросала взгляд на угол, где виднелись чёрные точки плесени, которую они с бабушкой так и не вывели. Один раз она даже заговорила с этими самыми точками.

– Вот, – сказала Лиза, – о тебе собираюсь писать, но как-то начать всё не могу. Помогла бы! Но ты не можешь. Ведь правда?

И тут случилась первая странность, о которой девушка в последствии забыла до поры, до времени. Точки в углу на стене, как будто отреагировали на её слова. Стали более насыщенными, налились чернотой. Лиза зажмурилась, потёрла глаза кулаками, поморгала много раз и вновь взглянула в угол. Точки как точки, плесень обыкновенная, именно так она и должна выглядеть. «Переутомилась, наверное, натрудила глаза», – подумала Лизавета. Пора отдохнуть.

Заглянув в комнату к бабушке и, обнаружила, что та мирно дремлет перед телевизором в кресле с вязанием на коленях. Конечно же Лиза не стала тревожить сон любимой бабушки, единственного близкого человека. Прикрыв дверь, стараясь ступать как можно тише, она прошла на кухню. Заварила себе чаю, сварила пару сосисок, нарезала сыра и достала пачку печенья. Вечерело, на улице шёл снег, крупные хлопья плавно падали на землю. Лиза не торопливо поглощала ужин, одновременно пытаясь упорядочить в голове прочитанное. Она знала, что если сформулирует и выстроит мысли в голове, то уже не забудет и с лёгкостью перенесёт эти мысли на бумагу. Но пока этого сделать не удавалось. Казалось вот, ещё чуть-чуть, но чуть-чуть всё ускользало.