– Ты чай или цикорий будешь? – звенит из кухни Леночкин голосок.

Мы сидим в крохотной заставленной книгами кухне, над холодильником висит репродукция Сикстинской мадонны (она нас как будто преследует!), пьем горячий напиток, закусывая хозяйскими сухофруктами. Так начинается очередной виток Питерской одиссеи, и опять, как и тогда стягиваются мрачные тучи в душе, опять ждет кровавая битва с драконом. Однако шансы выкрутиться на этот раз приближаются к нулю, а силы уже как будто на исходе.

За окном открывался вид на бескрайние каменные джунгли: недостроенная многоэтажка, заставленная кранами, а за ней современный трехуровневый дом, словно три ступеньки обрывающейся лестницы в небо. Он напоминал мне о чем-то печальном и очень знакомом.

«И так будет, так будет, Андрюша, если ты так ничего не поймешь…» – шепчет печальный голос среди мыслей.

А где-то вдалеке, будто некий внеземной корабль, спустившийся с неба прямо в центре Питера, стоял Исакиевский собор, за которым струилась туманная, будто затягивающая в преисподнюю Нева, а между ними медный Петр, застывший в молчаливой битве со змеем.

Когда в июне мы возвращались на поезде из Питера в Калининград, я был разбужен укоризненным, но дружелюбным голосом:

«Ах, Андрюша, Андрюша, вот тебе и 26. А ты все наступаешь на те же самые грабли…»

А Лене той ночью приснился знаменательный сон. Будто есть некий печальный клоун, который лежит в сумасшедшем доме и очень ей нравится. Ей говорят, что клоун очень опасен, и ей надо от него держаться подальше, но она не может отказаться от него. И вот прилетает белый дракон с красными глазами и острым клювом. Им он яростно терзает клоуна, тот валяется уже весь в крови, почти при смерти. И тут вступает в битву Леночка. Она хватает дракона за клюв и сворачивает его. Дракон улетает.

А клоун поднимается из кровавой лужи, обменивается с ней обручальными кольцами и говорит: «теперь мы с тобой друзья». Затем он превращается в меня.

С помощью юнговских терминов, я легко ей растолковал сон тогда.

Битва с драконом является универсальным архетипом, отображающим духовную борьбу за обретение своей самости или индивидуацию36. Красной нитью он проходит через всю человеческую культуру: от битвы Мардука с Тиамат37 до медного Петра, сражающегося со змеем; от сражения Иванушки Дурачка со змеем Горынычем до грандиозной войны между Архангелом Михаилом и драконом в библейской книге Апокалипсис. Отголосок этого сюжета можно найти даже на пятидесятикопеечной монете.

Герой должен победить дракона и лишь после этого может обрести заветную мечту – принцессу, сокровище, царство и т. п. Согласно Юнгу это все эти сюжеты связаны с обретением полноты (по гречески Плеромы). Царство и сокровище обозначают «высшее Я» или самость, а обретение второй половинки – формирование нового совершенного человека, лежащего за пределами всех противоположностей, космического Андрогина, включающего в себя мужское и женское начало38.

Таким образом, все признаки индивидуации были на лицо, однако сон все-таки не был стандартным.

Необычно уже то, что героем является жалкий клоун из психиатрической больницы39. Дракон его фактически забивает и тут в дело вмешивается хрупкая принцесса – изящным движением она откручивает дракону нос, после чего они с клоуном становятся друзьями. Удивительно и то, что сон как будто указывал на последнюю стадию процесса – обретение целостности, но я не думал, что Лена достигла таких высот.

Таким образом, хотя все символы были прозрачны и близки, все было причудливо перепутано и связь сна с реальностью была совершенно не ясна. Все это перекликалось и с тем, что говорил Штейнер о осенней битве Михаила, хотя картина мира и методы доктора существенно отличались от юнговских.