Афганские пастухи

Лёгкий ветерок донёс до Генки запах дыма, и он начал оглядывать окрестности, в поисках его источника. За небольшим, ещё кое-где зелёным холмом, в сторону которого направлялся Исахан, Генка увидал тоненькую струйку синего дымка. Исахан что-то сказал своим попутчикам и те начали громко переговариваться между собой. Через пять минут всадники подъехали к низкой каменной хижине. Из небольшой трубы вился синий дымок. Исахан, как показалось Генке, кого-то громко позвал. Из хижины вышла женщина лет тридцати, а за ней выкатились трое маленьких ребятишек. Поприветствовав друг друга, Исахан начал о чём-то расспрашивать женщину. Та быстро заговорила и несколько раз показала рукой в сторону гор, на склонах которых паслись отары овец и горные яки. Исахан утвердительно кивнул, и женщина исчезла в лачуге. Трое маленьких ребятишек с любопытством разглядывали приезжих. Исахан спешился, Вахид, Хамид и Кулаков последовали его примеру. Вахид с Хамидом расседлали лошадей, стреножили их и пустили пастись на ближайшую лужайку. Прихватив свои хуржумы, все вошли внутрь убогого жилища пастухов. Посреди лачуги на примитивно сложенном очаге, варилась какая-то похлёбка. В углу стоял низкий квадратный стол, с разложенными вокруг него подушками и одеялами. Трое афганцев молча направились к столу и стали устраиваться на подушках. Кулаков последовал их примеру. Достав из хуржумов кое-какие съестные припасы, афганцы вывалили все это на стол.

Короткие сумерки быстро переходили в ночь. В это время в хижину вошли два бородатых афганца. Все мужчины бурно начали обниматься, похлопывая руками друг друга по плечам и спине. Кулаков равнодушно смотрел на эту церемонию, никак не выражая своих чувств. Наконец все развалились вокруг стола, и женщина быстро поставила перед каждым пиалу с горячим мясным бульоном, а посреди стола водрузила большую глиняную тарелку с кусками бараньего мяса. Афганцы шумно ели, громко разговаривая, и изредка бросали косые взгляды на Кулакова. Генка разговора афганцев не понимал, только иногда улавливал произнесённое имя Мустафы. После еды Кулакова разморило, и он уснул тут же за столом, откинувшись на подушки. Громкие голоса и смех афганцев ничуть не беспокоили его. Кулаков был ещё слаб после болезни, да и усталость целого дня езды верхом давала знать. Конечно, езда на лошади по горам несравнима с пешим переходом, но Генка на лошадях верхом никогда долго не ездил, и потому сильно утомился.

Утром Кулакова разбудил Хамид, жестами давая понять, что надо подниматься, есть и двигаться дальше. Когда Генка вышел из лачуги, то чуть не задохнулся с непривычки холодным, разряжённым воздухом. Всё вокруг от инея было белым. В вершинах снежных гор только начинало играть солнце. Лошади были уже осёдланы и готовы к дальнейшему путешествию. После завтрака, состоявшего из кислого молока с куском лепёшки и горячего чая, трое афганцев и Кулаков отправились дальше, в сторону заснеженного горного хребта. Пока путники пересекали небольшое горное плато с альпийскими лугами, солнце пригрело южные склоны гор, растопив утренний иней. Под лучами утреннего солнца капельки росы засверкали всеми цветами радуги, как бриллианты. Вскоре альпийские луга закончились и лошади зацокали копытами по каменистой тропе.

Хорошая тропа около полутора метров в ширину, плавно начала подниматься к самому гребню горного хребта. По такой тропе мог свободно передвигаться большой караван гружёных верблюдов. Возможно, это был участок какого-то древнего, караванного пути ещё со времён Александра Македонского. Миллионы копыт лошадей, верблюдов и овец, веками утрамбовывали склоны гор, пока не получилась тропа, похожая на узкую дорогу. Кулаков взглядом проследил куда вела тропа. Тропа была хорошо видна на склонах гор и кое-где вверху, под самым гребнем, проходила по свежевыпавшему снегу. Генка увидел перевал, в который тоненькой ниточкой упиралась тропа. Перевал был в снегу, и потому чёрная ниточка тропы отчётливо выделялась на фоне белого снега. Вероятно, недавно прогнали отару овец с летних пастбищ на зимовку. По ходу лошадей, он определил, что до перевала путь займёт часа два.