– Привет Анатолий Васильевич! Что, не ждал? А я вот, собственной персоной из небытия и выплыл, – шутливо сказал Генка.

– Ах ты, чёрт! – и Симаков, не дожидаясь, когда Генка поднимется на площадку, по-молодецки сбежал навстречу Кулакову и крепко обнял его прямо на лестнице.

– Здорово, Васильич, здорово! Вот я и вернулся из командировки. А ты, небось, и не ждал? Я же тебе сказал, что обязательно вернусь, – не выпуская из объятий Симакова говорил Генка, – и я здесь!

– Я не верю, что это ты, совсем не верю! Это же надо, столько лет никаких весточек и вдруг… – бормотал ошарашенный Симаков, – пошли в квартиру, хватит на лестнице обниматься, пошли!

– Пойдём-пойдём, Васильич, я этой встречи ждал много лет, – и обнимая друг друга за плечи, оба стали подниматься по лестнице.

– А ко мне сейчас ещё должен какой-то сотрудник Колумбийского Университета приехать, о чём-то поговорить. Хотя я никогда и никаких связей с этим университетом не имел. Попрошу его перенести встречу на другое время, – растеряно начал говорить Симаков.

– Не надо ничего переносить, Генри Кулен – это я. И сотрудник – это я, и о встрече с тобой просил тоже я. Так что успокойся и пойдём, поболтаем немного, – успокоил Симакова Генка.

– А почему немного? Столько лет не виделись и только лишь немного поболтать? Нет, так не пойдёт! Будем болтать много и долго! И никаких возражений! А кстати, пару бутылок коньяка привёз? – уже с шутливой интонацией спросил Симаков.

– Конечно-конечно, но выпить их сегодня у нас не получится. Безусловно, мы с тобой опрокинем за встречу, но только не очень много. Почему? Я тебе объясню, и ты меня поймёшь, – заходя в двери квартиры сказал Кулаков.

– Попробую понять, хотя ничего не понимаю… Главное – ты жив и вернулся, а всё остальное – ерунда! Как-нибудь разберёмся, – всё также растеряно бормотал Симаков, усаживая Генку поудобнее в кресле и доставая рюмки для коньяка, – сегодня пьём мой коньяк, твой прибережём, когда Зина прилетит, – и Симаков взял протянутые Кулаковым две небольшие картонные упаковки с бутылками коньяка.

– А где Зинаида Владимировна? – огорчённо спросил Кулаков.

– В Москве она сейчас, с правнуком нянчится. Сын Егор дедом уже стал, но в данный момент он заграницей, торгпредом в Кении работает, а наша внучка, Даша, со своим мужем в отпуск к ним полетели на месяц, через недельку возвращаются. А маленького Генку оставили с Зиной, ему-то всего ещё два года – ответил Симаков, разливая свой коньяк по рюмкам.

– Как ты говоришь, твоего правнука зовут? – спросил Кулаков.

– Генка, а как же ещё? Внуков у нас не было, только внучка, а вот правнука твоим именем назвали. Жена Егора, невестка наша, против этого была. Говорит, ни к чему называть в честь погибших, хоть и друзей, несчастливая жизнь у него потом сложится. На что я категорически возразил, что тебя никто мёртвым не видел, а потому считаю тебя живым, ты рано или поздно объявишься. Как видишь, я прав оказался. Значит, у маленького Генки будет счастливая судьба! Давай выпьем за Генок, за тебя, в первую очередь, и за нашего маленького, – предложил тост Симаков.

– Давай выпьем, – поддержал Симакова Генка и поднял свою рюмку.

– Сейчас я ещё налью, и ты мне расскажешь всё по порядку, что случилось, и где ты пропадал столько лет, – с этими словами Симаков вновь наполнил рюмки коньяком.

– Нет, Васильич, сегодня я тебе ничего подробно рассказывать не буду. Для этого есть несколько причин. Первая: сегодня у меня не так много времени, а рассказ получится длинный. Вторая: нет твоей жены Зинаиды Владимировны и придётся рассказывать два раза, а мне, честно говоря, этого делать не очень хочется. Вкратце я тебе расскажу, чтобы ты не мучился размышлениями по этому поводу. В общем, был в плену, как и где, это потом. Семь месяцев в плену у афганцев, после ещё два с лишним года провёл в Пакистане. Итого получилось около четырёх лет в Афганистане и Пакистане, вместе с командировкой, разумеется. В Америку помог перебраться мой однокурсник по институту. Мы с ним в институтском общежитии в одной комнате жили, на последних двух курсах. А дальше… – Генка взял свою рюмку и медленно стал пить коньяк, не дожидаясь очередного тоста, – А дальше мне помог один американец, с которым я познакомился в Пакистане. Он то и устроил мою дальнейшую жизнь. Налей-ка ещё немного, – попросил Кулаков Симакова, – Как видишь, Америка меня приняла, а вот мой родной Советский Союз меня кинул, по всем статьям.