Дикарь резко отстраняется и молнией вылетает из комнаты. Испепеляющий жар сменяется холодом. Слишком вспыльчивый... у него разгон до бешеной зверюги происходит за мизерную секунду.
   Я неуверенно поднимаю простыню с пола и оборачиваю её вокруг себя. Выходить из комнаты сейчас не лучшая идея... 

   В моей  голове пульсирует множество  вопросов, но я не    решаюсь их озвучить и присаживаюсь на кровать, погружаясь в собственные мысли...

   Неужели он думает, что после всего, что он сделал, я буду  спокойно его подпускать к себе?.. Позволять дотрагиваться до себя?.. Нет. Если он и раскаивается в своих деяниях, пусть оставит это при себе. Мне плевать. Со мной еще никто не позволял себе подобного обращения. Меня, конечно, радует, что он стал более сдержанным... но я совсем не понимаю его действий. За что он опять обошелся со мной как с вещью? Чувствую себя второсортным продуктом... Даже если я не должна была выходить из комнаты, для чего эта грубость?! Я же видела, как он общается с другими людьми... почему со мной все иначе? Я для него как красная тряпка для быка. Как появлюсь перед глазами — ему напрочь тормоза выбивает.

— О чем задумалась, маленькая? — мягкий голос старушки возвращает меня в реальность, и я едва не сокрушаюсь от подступивших слёз...

— Бабушка Тиса... — шепчу дрожащим голосом и хватаю её за руки, — не отдавайте меня ему! Прошу вас! Я не хочу...

— Успокойся, маленькая, Конор не тронет тебя. Он дал слово бабушке Тисе. Но и ты прикуси язычок. Ни один волк не выдержит, если его колоть ножом под ребра.

   «Я бы этот нож в горло ему вставила», — в моей голове загорается злополучная мысль, но я решаю промолчать, сглатывая образовавшийся ком в горле.

— Я пойду принесу тебе одежду и обувь, чтобы ты прогулялась. Тебе сейчас нужен свежий воздух. — Выказав свою заботу, бабушка неспешно направляется на выход.

   Делаю глубокий вдох и резко выдыхаю, освобождая себя от слёз, что мгновение назад были готовы вот-вот пролиться. 

— Нога и правда больше не болит... — голос всё ещё дрожит, но я скрываю это громким покашливанием. — Что вы мне дали?

    Она останавливается и слегка оборачивается в мою сторону.

— Секрет бабушки Тисы, — подмигивает чудная старушка с разноцветными перьями в волосах.

— Я была в каком-то трансе... со странными видениями. И слабость еще чувствуется до сих пор...

— Это действие пейота, не переживай. Он уже вышел из твоей крови, и скоро силы окончательно к тебе вернутся.

   После этих слов Тиса уходит. А через какое-то время мне приносит одежду маленькая девочка. У нее голубые глаза, обрамленные длинными ресницами, — на контрасте с загорелой кожей они светятся, как топазы.

   Девочка протягивает мне одежду и я принимаю ее помощь. Но малышка не уходит — ерзая на месте, она с любопытством разглядывает меня.

    Я тяну к ней руку и бережно касаюсь её темных волос. Маленькие губки цвета спелой вишни тут же расплываются в улыбке. И под звонкий смех она убегает вприпрыжку.

   Природа одарила это маленькое чудо очаровательной внешностью.

   Я надеваю длинное платье-тунику с прорезями для рук. Пальцами пытаюсь привести свои волосы в порядок, но получается не очень. Натягиваю кожаные мокасины и покидаю комнату.

11. Глава 10

   В уютном холле пусто. С минуту я стою на месте и прислушиваюсь, стараясь уловить хоть какой-то звук, но в ответ лишь тишина.

   Тогда я решаю выйти на улицу, где застаю картину, которая вынуждает моё сердце забиться чаще. Конор в окружении стаи волков возится с детьми. Усаживает их на громадных псин и катает. Ребятня весело и звонко кричит, а их маленькие ручки тянутся к Дикарю, как к солнышку. Меня поражает, как детки наслаждаются его обществом. Говорят, что дети и животные способны разглядеть чистую душу человека; похоже, только я здесь считаю его неотесанным мужланом... Но для этого у меня есть не одна веская причина. За детской возней наблюдает бабушка Тиса, а с ней рядом та самая белая волчица. Прямо-таки семейная идиллия.