– Снова курите на территории школы, мистер Мейсон?

Я обернулась и увидела, что к нам направляется учитель, а хвостиком плелся один из тех хулиганов-говнюков, с красным лицом, смотрящий куда угодно, только не на нас.

– Что скажут об этом твои родители?

– Интересно, что же, – пробормотал он. Его синие глаза встретились с моими, когда он отбросил сигарету в сторону. Затем он снова улыбнулся мне.

Я улыбнулась в ответ.

Мальчик спрыгнул на землю, перепрыгнул через зыбучие пески и приземлился в траву.

– Еще увидимся, принцесса.

Я видела, как он засунул руки в карманы джинсов и пошел прочь. Но это было неправдой; мы больше не виделись. После того дня он не возвращался в школу.

Целых два года.

Но эти хулиганы больше никогда меня не беспокоили. Никто из них. И я уверена, что это не из-за какого-то значка. А из-за него.

Потому что он заставил двух пятиклассников есть дерьмо за то, что они грубили мне, и никто не хотел снова его есть.

На следующий год, когда новенькая в моем классе спросила меня о моем мотоциклетном значке, она не поверила моему рассказу. Как будто я выдумала всю эту историю про крутого парня в кожанке, который спас меня от парочки хулиганов, а потом таинственно исчез из школы и больше не вернулся, – просто чтобы произвести на нее впечатление.

Но я знала, что все это было по-настоящему.

У меня был его значок и его фотография. На фотографии в школьном альбоме, сделанной в седьмом классе, он стоял рядом с моим братом и смотрел в объектив камеры так, словно был готов покорить весь мир… и заставить его есть дерьмо.

Его звали Броуди Мейсон.

Он был любовью всей моей жизни.

Если бы я только поняла это намного раньше.

Я опаздывала. На свадьбу собственного брата.

И из-за того, что я опаздывала, Вселенная, казалось, устроила заговор, чтобы превратить мое опоздание в еще большую катастрофу. Все три этапа моего рейса были отложены. В последнем виновата авиакомпания, во втором – погода, а в первом… ну, целиком и полностью я, так что сработал своего рода эффект домино.

Когда я наконец приземлилась в Ванкувере с опозданием на тринадцать часов, мне показалось, что мои чемоданы спускались по багажной карусели особенно долго, и к тому времени, как я собрала свои вещи, погрузила их на багажную тележку и направилась к выходу, я находилась в пути уже больше двадцати четырех часов. Более чем достаточно, чтобы рассудить, насколько рассердится мой брат.

Я жутко устала, мне было невыносимо жарко, и я вспотела в своих кожаных ботинках и куртке с искусственным мехом. Я надела тонкую футболку поверх майки и трикотажные леггинсы с курткой и ботинками, не зная, чего ожидать от погоды. Зима в Ванкувере выдалась на удивление холодной, но снег и лед теперь исчезли, сменившись слабым моросящим дождем. Встретивший меня воздух был приятным и свежим, но не холодным, когда я проходила через раздвижные стеклянные двери. И все казалось таким… родным.

Гораздо более родным, чем я предполагала.

Я глубоко вздохнула и подняла лицо к затянутому облаками небу. Уловила вдали вершины покрытых снегом гор. И меня охватило всепоглощающее чувство… радости.

Приятно оказаться дома, если не считать того факта, что на самом деле я не хотела здесь находиться, что несла бремя снедающего душу чувства страха, приходящего, когда знаешь, что вот-вот столкнешься лицом к лицу с вещами, с которыми ты не знаешь, как справиться.

Дом.

Я лучезарно улыбнулась, когда по лицу начали стекать струйки дождя…

И тут я увидела его.

Его.

В нескольких футах слева от меня находилась стоянка такси, куда я и держала путь. Я бы добралась до парома, где встретилась бы со своей старой подругой Рони, моей «спутницей» на свадьбе. На пароме, переправлявшем на остров Ванкувер, мы бы обменялись последними новостями, и я бы собралась с духом перед тем, что обещало стать самыми трудными выходными в моей жизни. Во время извилистой четырех с половиной часовой поездки по острову я бы прокручивала в голове различные пикантные моменты разговора, которые помогли бы мне справиться с этим: нечто несущественное, безличное, как последние сплетни о знаменитостях, модные тенденции с передовой, а уж в случае настоящего отчаяния, то и погода. Канадцы всегда охотно обсуждали погоду – это было своего рода образом жизни. Конечно, я бы тоже отпустила пару-тройку приличных шуток.