в Карское море кончилось тем, что ему пришлось покинуть судно «Ермак» у берега Ямала приблизительно под 69° 54’ сев. шир. Крузенштерн со своим экипажем вышел на берег 28 сентября без всяких запасов. Очутившись на берегу, мореплаватели, конечно, погибли бы, если бы не встретили ненца, очень радушно принявшего потерпевших кораблекрушение. Он доставил их на оленях в Обдорск, до которого прямым путем было около 500 километров, по ненецким же расчетам – около 1000 километров. В описании путешествия Крузенштерна, которое мне было доступно, нет, к сожалению, дальнейших сообщений относительно народа, с которым ему пришлось сноситься во время этого замечательного путешествия.[189]

Вальдбург-Цейль и Финш. Очень обстоятельное и интересное описание природы южной части полуострова Ямал[190] находится в описании путешествия Вальдбург-Цейля и Финша в 1876 году.

Шваненберг, 1877 год. Капитан Шваненберг высадился в северной части Белого острова во время замечательного плавания, которое он совершил в названном году от Енисея до Петербурга. Он не встретил людей, но оленей и медведей видел множество. Море у берегов было достаточно глубоко для мелкосидящих судов (частное сообщение).

Шведская экспедиция 1875 года. Мы высаживались во время этого путешествия приблизительно в средней части западного побережья Ямала. Чтобы дать представление о полуострове, я сообщу извлечение из моего мало распространенного описания этого путешествия.[191]

«После обеда 8 августа я, Лундстрем и Стуксберг высадились на слегка выступавшем на Ямале мысу к северу от устья довольно большой реки. Место высадки находилось под 72° 18’ сев. шир. и 68° 42’ вост. долг. За низменной береговой полосой приблизительно в 100 шагов ширины поднимался обрывистый вал от 6 до 30 метров высоты, а за ним раскинулась необозримая волнистая равнина. Растительность на равнине была в высшей степени однообразна, но все же гораздо богаче, чем на Вайгаче и на Новой Земле. Однообразие растительности зависело здесь, вероятно, главным образом от однообразия почвы. Твердых пород здесь не встречается. Почва везде состоит из песка или суглинка, в которых я не мог найти ни одной гальки величиной с ружейную пулю или с горошину, хотя искал на протяжении нескольких километров вдоль берегового вала. Даже на дне моря у берега мы не извлекли дночерпателем никаких галек. Это обстоятельство, по-видимому, указывает на то, что береговой лед с Оби и Енисея не приносится в эту часть Карского моря и не тает здесь. В песчаниках здесь также не было найдено окаменелостей, свойственных Енисейской тундре. Если судить по нашим наблюдениям, полуостров между Обской губой и Карским морем очень существенно отличается от тундры, расположенной к востоку от Енисея.

Жителей нам не приходилось видеть, но везде по берегу встречалось множество человеческих следов, часто босых ног, а также следы оленей, собак и ненецких саней. За береговым уступом находилось жертвенное место с возложенными грудой 45 медвежьими черепами различного размера, со множеством черепов оленей, нижней челюстью моржа и т. д. У большей части медвежьих черепов клыки были выломаны, иногда нижняя челюсть совершенно отсутствовала. Некоторые кости заросли мхом и лежали глубоко в земле, другие же, судя по еще оставшемуся на них мясу, были сложены здесь в этом году. Посреди груды были воткнуты в землю четыре деревянных кола. У двух, вышиной в метр, были сделаны наверху зарубки для подвешивания оленьих и медвежьих черепов, частью воткнутых на острие кола или подвешенных на зарубках, частью же нанизанных через четырехугольное отверстие в лобной кости. Два других кола, которые, по-видимому, и были изображениями богов этого жертвенного места, были выделаны из пригнанных волнами корней, на которых было сделано несколько надрезов для обозначения глаз, рта и носа. Части колов, представлявшие глаза и рот, были свежевымазаны кровью, а близ груды костей еще лежали остатки внутренностей только что заколотого оленя. На жертвенном месте находились также остатки костра и куча всяких отбросов, состоявшая из оленьих костей и нижних челюстей медведя.