Февральская революция. – Национальный вопрос. – Три года

в Томске. – Письма из Томска. – Октябрьский переворот

и Якутия. – Первые 35 дней советской власти. – Поражение. –

Возвращение в Якутск. – Гражданская война. –

На Х съезде РКП(б)

Из письма П. Ойунского друзьям в Якутск.

21 сентября 1917 года

Платон Ойунский, бесспорно, знаковая личность начального этапа становления советского государства, советской национальной политики не только в Якутии, но и в целом в национальных регионах Российского государства. В его судьбе отразились все надежды и тревоги народов многонациональной Российской империи. На переломе эпох в национальных регионах России на гребне общественного подъема оказались люди, познавшие европейские ценности просветительства и при этом верные национальной идее своих народов. Эта национальная идея отражена в словах Платона Слепцова: «Наша жизнь в области, как края далекого и оторванного, и территориально и национально обусловлена, нам необходима автономия территориально-национальная и культурная, полная вплоть до федеративного устройства», – пишет он 13 октября 1917 года из Томска друзьям в Якутск. Толчком к такому пониманию и такой идее послужили революционные события 1905 года и февраль 1917-го.

Имена башкиров Ахмет-Заки Валиди, Мухаметхана Кулаева, Абдрашита Бикбова, татар Бурхана Мансурова и Сахиб-Гирея СаидГалиева, бурята Элбэк-Доржи Ринчино, алтайца Павла Чагат-Строева, якутов Платона Ойунского и Максима Аммосова при всей разнице их судеб стоят в одном ряду. Их роднит не только участие в национально-освободительном движении, революционная, государственная и общественная деятельность, но и интерес к родной культуре и языку. Все они, образованные и патриотичные, профессионально занимались литературой, журналистикой и наукой, были просветителями своих народов. Их сближают и печальные страницы в истории страны, обрекшие их на гибель, неволю или изгнание.

Многие из них, как и Ойунский, оказали существенное влияние на признание массой народа первых шагов неслыханного социального эксперимента – строительства коммунизма, создания органов рабоче-крестьянской власти и Красной Армии. Они поддержали во имя достижения самостоятельности своих областей – национальных регионов империи – изменение жизненного уклада их родных народов, казавшихся многим в центре страны не только далекими, но и забитыми, отсталыми и даже дикими. Вот как воспевал Платон Слепцов это время в стихотворении «Песня свободы»[56].

Для всей плеяды большевиков из среды этнических меньшинств были важны вопросы национального самоопределения и равноправия, возвращение их народам отнятых у них земель и природных богатств, проведение ликбеза – ликвидации неграмотности и другие инициативы партии большевиков. Для Платона, который столкнулся с нищетой, с бесправием бедноты с детских лет, протест против социальной несправедливости, стремление решить вопросы благосостояния народа совпали с революционными идеями большевиков.

Насколько эти идеи переустройства и нового человека были упоительны, заразительны, насколько быстро, как пламя пожара, они обежали огромное пространство империи, по пути приобретая все новых и новых пламенных борцов, – настолько они были и утопическими. К великому разочарованию поверивших в эти идеалы, они оказались несостоятельными, став в итоге губительными для судеб этих людей. И этот злой рок, словно бумеранг, ударит по ним всего лишь через несколько лет, в конце 1920-х и в последующие годы. После создания СССР начинается выхолащивание идеи самоуправления и самостоятельности, автономный статус республик превращается в декларативный лозунг. Приверженцы этих идей, выступившие против политики союзного центра, быстро лишились власти и влияния. Часть политиков, выживших в годы красного террора и пытавшихся в условиях сталинского культа проводить свою политику, были ошельмованы и репрессированы в 1930–1940-е годы. Эта политика подавления продолжалась вплоть до смерти Сталина, а в более мягком варианте просуществовала до конца 1980-х годов.