Я сам избрал эту эпопею постижения джунглей и не должен был роптать, даже теперь, в ситуации провокационной.

– Трубы и спецсооружения – это единственное, что здесь работает, так?! Остальные поросли – все сплошь сорняки? – вслух негодовал я.

– Знай свою работу!

Страж не хотел распространяться на эту тему, и я взбунтовался против такой несправедливости:

– Вы пишете задания моим же почерком, это чтобы никаких претензий. Дескать, я слабоумный, написал, поставил автограф и сам все делаю, хороша ситуация! Пришлите хоть Мая, тут мы вдвоем еле справимся…

– Ты проспал весь день!

– Но я не спал нормально целую вечность. Иначе я стану отключаться днем, и звери меня слопают. Тогда ищите другого сантехника-инженера.

– Май не годится тебе в помощь… некомпетентен.

– Он лучше меня! Пришлите, какая разница… я буду давать задания, а он откручивать гайки.

– Разговоры окончены. Приступай сейчас!

Я понимал, что пройдет не больше получаса, и совсем стемнеет, поэтому догадался спросить:

– Можно начать со спецсооружения? По-видимому, это самый крепкий орешек, перенеси меня…

Страж колебался, и я перевернул задание написанным к нему и ткнул пальцем в прямоугольник, к которому сходились сотни трубок. Даже школьник бы понял, что это самый центральный объект, и это сработало. Вжик – и мы оказались возле вагона наподобие того, что я уже видел. Охранник исчез, и я принялся отыскивать вход.

Технический люк располагался на крыше, и едва я залез, как следом стала проникать ночь, и я буквально отрезал ее, затворив массивную заслонку. Перед тем как исчезнуть в полумраке вагончика, в сгущающейся темноте моя «пара», а точнее, левый романтик зафиксировал тонкий блеск объектива камеры, направленной как раз в мою сторону. Люк захлопнулся, и почти сразу через массивный металл донеслось десятикратно усиленное карканье. За часы, проведенные в «I», вороны неоднократно попадались на глаза, но их время пришло только теперь.

В теплом полумраке спецсооружения я понял, что Высший Разум приложил руку и к сотворению этих мало проницаемых для его света глубин. Свидетельством этого божественного открытия были мерцающие лампочки в чреве вагона. Веселенькие огоньки принесли Рождественское настроение, и захотелось петь.

– Выгодно иметь, но лучше быть! – произнес крошечный динамик, примостившийся в верхней консоли приборной доски. Подумать только, громкоговоритель распустил корни повсюду, но, как и в другие разы, непонятно, что за мысль пытался донести этот рупор.

– Кем быть? – машинально поинтересовался я, но ответом было мерное потрескивание предохранителей.

Желудок и остальные внутренние органы этого спецсообружения на вид казались необычайно сложными. Будь я знатоком прогрессивной инженерии и электротехники, даже и тогда ум за разум заскочил бы. Опрометчиво посылать людей моего калибра разбираться с гиперсложной техникой.

Мой электрический факел выхватил из тьмы несколько труб, прикрепленных друг к дружке в ряд, ими я и решил заняться!

Но трубы не нуждались ни в чистке, ни в прозвонке. Идеальная конструкция, с какой стороны ни посмотри: ни одна из труб не похожа на инженерную конструкцию, и все вместе они напоминают кровеносные сосуды. Двоятся как попало, расщепляются на более мелкие, и для работы с такой арматурой требуется детальная карта.

– Кар-кар! – доносилось снаружи.

«Откуда в джунглях вороны? Все же это странно, – застряло у меня в голове. – В царстве непроходимых лиан все имеет значение, значит, и вороны к месту, но слишком уж громко орут ночью. Какой величины должны они быть?»

Я вел фонариком вдоль ответвления, нити которого уходили в консоль. Тут пруд пруди незнакомых мне терминов, взять хоть этот – «гипофиз». Понятия не имею, что за зверь…