И весь зал был заполнен людьми, высокими гостями, простыми деллафийцами, репортерами, журналистами…

Дели вскинула голову и шагнула на ковер, усыпанный лепестками цветов, не глядя по сторонам, лишь на три трона, два из которых были заняты: там восседали во всем своем великолепии Император Фидель и Императрица Дельфина. О, как она сейчас ненавидела эти древние символы власти! С какой радостью она бы развернулась и убежала куда-нибудь подальше от Дворца, от этой церемонии, от навязчивых камер и глаз, на беспечные цветущие луга, под кроны леса, на берег стремительной реки с нежной голубой водой, чтобы вдыхать свежий, пьянящий воздух, валяться на мягкой душистой траве, глядя в спокойное бездонное небо, тоскуя по звездам, и нестись навстречу крылатому ветру – на свободу, на волю!

Но Дели, с трудом согнав сладкую пелену мечтаний, спрятав грусть глубоко в глазах, радужно улыбнулась, словно сделала свой первый шаг к счастью.

Едва ее ножка коснулась ковра, как, будто повинуясь беззвучной команде, вверх взмыли лучистые мечи гнорсейнов, образовав сияющий зеленый свод. И девушка начала шествие под этим ярким торжественным куполом, неминуемо приближаясь к трону.

Император говорил какие-то слова, множество любопытных глаз впивались в величественную семью, ослепительно мигали вспышки, но девушка не слушала и не видела, с застывшей улыбкой глядя прямо перед собой.

И вот, наконец, один из советников Фиделя – Вилеон – почтительно, почти с благоговением поднес небольшую, расшитую золотом, подушечку, на которой искрилась корона империты – миниатюрная и изящная, выполненная из вронского прозрачно-сиреневого камня49 лучшим мастером из Аурли50несколько сот лет назад. Она воистину была достойна царских особ и, словно, упавшая с неба звезда, мягко переливалась в утренних лучах солнца. Император подхватил корону и, повернувшись к дочери, заговорил:

– Я долго ждал этого дня и вот он настал. С этого момента ты, Филадельфия – моя законная истинная наследница, и этот Трон Наследника – твой Трон. Однажды ты займешь мое место и сядешь на Древний Трон, как достойная Императрица и это – будет. А сейчас я, Император Фидель, провозглашаю тебя империтой деллафийской! И да услышит меня вся Деллафия! – с этими словами он водрузил корону на склоненную голову дочери.

Дели отчаянно подняла глаза, но увидела лишь радостные, улыбающиеся глаза, хлопающие ладоши, жадные до новостей и сенсаций лица репортеров, торжествующие взгляды Императора и Императрицы, – все было чужое, неприятное, обидное и невыносимое, словно она вдруг оказалась в душной, тесной подземной тюрьме. И тут ее метущийся взгляд столкнулся со взглядом Мариона – глубоким, серьезным, понимающим – и ей отчего-то стало легче.

После церемонии снова продолжилось празднование. В Театральной Зале творился настоящий ажиотаж: все хотели хоть одним глазком взглянуть на выступление Руаса и Айана, обещающее быть действительно грандиозным, и на знаменитую певицу Миралию, приглашенную Императором, чей голос заставлял забыть обо всем.

Через четыре часа – ровно столько длилось выступление артистов – Дели с Арбелем и Ароном Шармалией отправились в Орфис. Их тут же закружил суматошный ритм большого города, его веселый неутомимый круговорот, хоровод беззаботных лиц, яркие огни ресторанов, кафе, танцполов, зазывающие витрины магазинов. Огромные шары, ленты, цветы, цветы, цветы, умопомрачительные ароматы, пышные наряды, смех, оживленные скверы и парки, многочисленные фонтаны, плантайны, взмывающие в небо, арки мостов, перекинутых через полноводные прозрачные реки, корабли, словно бесшумные призраки, рассекающие кристальные воды, снующие эстелы, флайеры, яхты, заполнившие воздушное пространство над Орфисом…