– Так он отказался? – осторожно уточнила Тара, подходя ближе.

– Да, – резко ответил Трэвис, оттолкнувшись от стены и начал ходить по комнате, как загнанный зверь. – Он даже не попытался понять, почему это важно. Для него радиостанции – это прошлый век. А то, что я три года разрабатывал технологию, которая может объединить целые планеты? К черту! Для него это пустая трата времени!

Тишина повисла в воздухе. Бивен все так же сосредоточенно возился с устройством, но теперь его движения стали более медленными, он явно вслушивался в каждое слово Трэвиса.

– Знаешь, – наконец сказал Бивен, не поднимая глаз, – радиостанции – это прошлый век только для тех, кто не понимает их потенциала. Мы работаем не для него, Трэвис. Мы делаем это для всех, кто живет на отдаленных планетах, для тех, у кого нет возможности подключиться к глобальным сетям. Эта разработка может изменить правила игры.

Тара кивнула, присаживаясь на краю стола рядом с Бивеном.

– Если мы сможем внедрить нашу технологию, – добавила она, – связь будет независимой от крупных корпораций и правительств. Мы сможем передавать сигналы на огромные расстояния, даже через радиопомехи в метановых слоях атмосферы. Это не просто проект, Трэвис. Это наша возможность изменить мир.

Трэвис на секунду остановился и посмотрел на своих друзей. В их глазах он видел отражение своей собственной борьбы – надежду, смятение, силу и слабость одновременно. Они были его единственной опорой в этом мире.

– Но без поддержки моего отца, – проговорил Трэвис, медленно вздыхая, – у нас не будет ресурсов, чтобы завершить проект. Мы уже на пределе. Больше деталей не достать, и нам нечем платить за оборудование.

– Мы что-нибудь придумаем, – спокойно сказал Бивен, наконец поднимая голову и глядя на Трэвиса через свою круглую защитную маску. – В крайнем случае, мы обратимся к тем, кто тоже хочет независимости. Ты удивишься, сколько людей тайно работает над подобными проектами. Мы не одни.

– Да, – задумчиво согласился Трэвис. – Но как долго мы сможем продержаться?

Тара встала и уверенно положила руку на плечо Трэвиса.

– Мы дойдем до конца, – сказала она твердо. – Мы всегда находим выход. Это не просто проект ради радиостанции. Это возможность дать людям право на свободу общения. Это наш шанс изменить их судьбу.

Трэвис глубоко вздохнул, на мгновение забыв о конфликте с отцом. Здесь, с Тарой и Бивеном, он чувствовал, что еще есть надежда.

– Ладно, – кивнул он, выпрямив плечи. – Мы идем до конца.

Бивен улыбнулся своей обычной, слегка небрежной улыбкой и поднялся со стула, держа в руках что-то похожее на новый прототип.

– Тогда давайте займемся этим чудом. У нас есть еще несколько идей для улучшения частотного модулятора. Нам нужен только рабочий передатчик, чтобы протестировать его в полевых условиях.

Тара была сосредоточена на настройке навигационных систем, когда в ее коммуникаторе раздался сигнал. Она скользнула пальцем по дисплею, и на экране возникло срочное сообщение.

– Тара, у нас проблема на границе, – голос диспетчера звучал спокойно, но с явным оттенком тревоги. – Группа людей из нижних районов пытается прорваться в Ораниум. Твоя команда должна немедленно отправиться для подавления беспорядков. Жду на «Нове» через 10 минут.

Тара вздохнула, отложив инструменты. Она понимала, что такие вылеты – это часть ее работы, но каждый раз они оставляли у нее горькое послевкусие. Она посмотрела на своих друзей, которые сидели в углу лаборатории, обсуждая дальнейшие шаги по проекту радиостанции.

– Что случилось? – спросил Трэвис, заметив её беспокойство.