– Как невыразимо болит сердце, – повторил Викинг.
– Но ты ведь можешь слышать, ты способен слушать! – отреагировало Море. – Разве этого мало? Слушать и воспринимать…
– Мне всегда хочется подпевать Людям, – не успокаивался Корабль, – смотреть и слушать тоже хорошо, но это всегда со стороны, откуда-то сбоку… – Он помолчал немного и продолжил:
Люди ведут себя удивительно и подчас совершенно непредсказуемо. Вчера рано утром, встречая рассвет, на открытой палубе восьмого этажа стояли три женщины и пели, глядя на тебя, Море, и любуясь тобой.
Все три голоса звучали по-разному: один был высокий и прозрачный, как колокольчик (у нашего капитана есть такой в капитанской рубке); два других более низких – один грудной, нежный как морская вода в штиль; другой – порезче, позвонче, но не менее берущий за душу.
Такие противоположные голоса, но сливались они в небывалую гармонию, от которой ныло сердце и наворачивались слезы. Звучал настоящий гимн Красоте, этому чудному рассвету и зарождению нового Дня, твоему Морскому простору и тому необыкновенному ощущению, что у Людей зовется Жизнью…
Другие Люди останавливались и слушали, и никто не хотел уходить.
А пение лилось в твое открытое пространство, Море, разливалось по палубе, – и эти три певуньи были такие красивые в наброшенных на их плечи светлых шалях, лица их – такие одухотворенные, что казалось, поют не они, а все вокруг звучит и торжествует, а им остается лишь подпевать, вплетая свои голоса в некую надводную мировую гармонию…
– Мировая гармония, хоровая гармония, – вдруг немного иронично отозвалось Море, – Ты настоящий поэт, но может быть не стоит все и всегда так идеализировать?…
– Да, мой дорогой Друг, ты прав, как обычно. Плесни на меня холодной водой, остуди мой пыл…
– Я не могу подпевать людям, когда поют они и когда поет моя душа. Я не могу помогать людям, когда они плачут. А это случается с ними не так уж редко в тиши моих кают.
– Я не могу… Я многого не могу, мой Друг, и от того чувствую себя страшно одиноким.
– Я как белая снежная глыба рассекаю Твои воды и ни к кому не могу примкнуть: всегда в плавании, всегда в пути, всегда один, один и тот же… И это несмотря на то, что я большой и красивый, и меня видно издалека! Большой одинокий скиталец…
– Ах, ты чудо мое Корабельное! – укоризненно, но с улыбкой в голосе, произнесло Море. А как же я? Разве можно чувствовать себя одиноким рядом с Другом?
– Как хорошо, что Ты есть, Море! – встрепенулся вдруг Викинг, словно очнувшись от своей грустной песни. – Без тебя я скорей всего умер бы от тоски! – горячо произнес он.
Море заботливо поплескало волной о Корабль, дружески приласкав его. Еще произнесло какие-то мягкие утешительные слова и потом надолго замолчало, погрузившись в свои глубинные подводные думы.
Мама и Кирилл
Мой сын вышел вчера из школы огорченным. Не ответил на какой-то вопрос по природоведению, получил удовлетворительную оценку. А он стремится по всем предметам, которые так или иначе касаются профессии его отца и связаны с жизнью природы и ее обитателей, иметь самый высокий балл. Надо было срочно что-то предпринимать, чтобы мой изобретатель совсем не скис.
– Мы можем прогуляться по берегу моря и обсудить предстоящую поездку на Викинге, – предложила я Кириллу. – Ведь у тебя скоро каникулы, целая неделя!
Наша семья все планирует заранее, поэтому нам легко, когда событие уже наступает: не надо ничего срочно решать или от чего-то отказываться, наоборот – все уже подготовлено.
В предстоящем двухдневном круизе Хельсинки-Стокгольм-Хельсинки – увлекательнейшем мероприятии, в котором хоть раз в жизни, но побывал абсолютно каждый финн, – все мы – Миша, Кирюша и я – постараемся понять, что мы получаем от близкого общения с морем. Можно сформулировать это и так: «человек и стихия, кто у кого в долгу?»