– Тебе не показалось, мой благородный Боке! – с внезапно прорезавшейся яростью в хриплом голосе прорычал Вождь. – В нашем ночном небе я давно уже – не меньше месяца, наблюдаю ночные полеты очень вредных и очень опасных золотых мух! Они появились здесь неспроста – их наверняка интересуют Наши Деревья! Их появление как-то связано с нашими Деревьями, с нашими общими, только что зародившимися планами! На самом же деле это ни какие вовсе не мухи. А огромные сложные агрегаты, созданные инопланетиками, оснащенные огромными глазами и ушами, которые прекрасно видят и слышат нас! Они что-то задумали зловещее – они хотят нас уничтожить! Поэтому завтра же на рассвете мы отправляемся в гости к Самакко, Боке!..

Их беседу прервало уже слышанное этой ночью акклебатианином чудовищное по силе не-то ворчание, не-то утробное рычание, и на этот раз вместе с Эгиренечиком он увидел обладателя голоса столь невероятной силы – примерно в трехстах метрах от деревни Карликов из Болота выгнулась чья-то исполинская спина, составлявшая в длину не менее полусотни метров, сверкнувшая под светом Болбурга словно бы великолепной полировкой, и почти сразу исчезнувшая под поверхностью болотных вод. Через пару секунд, поднятая неизвестным гигантом волна качнула до самого основания всю деревню Карликов, построенную на глубоко вбитых в спресованный ил сваях.

– Что это? – свистящим шепотом спросил Боке.

– Это – игуч, болотный кит! – тоже шепотом, но хриплым, объяснил Эгиренечик. – Весь год он живет в недоступных многокилометровых глубинах, но весной на несколько дней всплывает наверх для брачных игр и спаривания. Если он случайно врежется в нашу деревню – то всем нашим планам не суждено будет сбыться, благородный Боке! Пойдем лучше в дом, и покорно будем ждать своего жребия – ничего иного нам не остается…

…А, в нескольких десятках километрах сверху от беседующих и строящих долговременные перспективные планы Боке и Эгиренечика, вынужденно прервавших обсуждения в результате внезапного появления исполина Болота игуча, на своем любимом месте, на самом краешке Родовой Ветви стояла, балансируя почти над самой бездной, красивейшая из всех девушек Деревьев, по имени Гера, с макушки до пят облитая багровым светом Болбурга. Девушка с любопытством наблюдала за странной золотой точкой, нарезавшей круги вокруг ночного спутника Плевы. Загадочная золотая точка, напоминавшая огромную осу, каким-то образом связывалась в хорошенькой головке Геры с ее любимым мальчиком, имени которого она даже еще не знала, но в ней росла уверенность, что он неумолимо приближается к ней на огромной скорости и они вот-вот увидятся, и он обязательно спасет ее от Золотистой Гибели.

Вчера миновал первый день Весны и целый день листва на Родовых Ветвях шелестела под только что родившимися, пока еще очень слабыми порывами зарождавшихся весенних ветров. Сейчас, первой весенней ночью чуть-чуть неуловимо изменился цвет Болбурга, словно бы его диск покрылся слабым зеленоватым налетом, нежнее и красочнее сделалась пестрая палитра раскинувшегося глубоко внизу Болота. Во множестве появились первые весенние бабочки и повсюду среди Древесных Листьев начали распускаться первые весенние цветы. Гера на этот раз прошла к своему обычному наблюдательному пункту не одна – за ней увязалась младшая сестренка Лея, и еще одна девушка по имени Алзика, считавшая себя не менее красивой, чем сама Гера, но не разделявшая ее стойких суицидальных убеждений.

Три девушки оказались не одиноки в предпринятой ими рискованной ночной прогулке – Вождь Айсарайг распорядился, чтобы его дочерей, и увязавшуюся за ними Алзику, незаметно сопровождали четверо хорошо вооруженных воинов, один из которых по имени Парсинг считался официальным женихом амбициозной Алзики. Воины шагали босыми ступнями по влажной коре совершенно бесшумно в десяти метрах позади девушек, чья белая кожа и золотые густые кудри светились в темноте, как будто специально для того, чтобы привлечь внимание какого-нибудь свирепого ночного хищника. Правда, верхние ярусы Ракельсфагов были не Болотом, и опасные хищники здесь водились не в таком пугающем изобилии, но с точки зрения, например, очень благоразумного Парсинга, следовало бы все же соблюдать элементарную маскировочную осторожность. Кстати, сам Парсинг был не менее амбициозен, чем его будущая жена Алзика и через несколько лет надеялся занять место, принадлежавшее на сегодняшний день Айсарайгу.