Даже сейчас – с приходом девятнадцатой по счету весны в жизни Геры, душу ее не омрачали никакие нехорошие предчувствия. Бесспорно, великолепным, несмотря на все скрывавшиеся в нем плотоядные ночные ужасы, казался мир, окруживший Геру в эту теплую и влажную первую весеннюю ночь, чтобы хоть на секунду позволить себе задуматься о том, что, возможно, могло ожидать ее через минуту или ровно через месяц…

Девушка внезапно остановилась, почувствовав присутствие где-то совсем рядом, в каких-нибудь двух-трех метрах, неподвижно притаившегося в кромешном мраке крупного теплокровного существа, несомненно, внимательно наблюдавшего за ее движением по Ветви. Через секунду-другую Гера догадалась, кто именно прячется в темноте и сразу после узнавания невольно, чуть насмешливо, улыбнулась и негромко произнесла:

– Не понимаю – отчего тебе не спится, Гефест?! Или тебе захотелось быть высосанным Голубым Барикбайдом, а может – задушенным Коричневым Бокбейротом?!

Из-за ближайшего листа, вертикально росшего на трехметровую высоту прямо из старой морщинистой коры Ветви, вышел хромой на правую ногу одноплеменник Геры – кучерявый, коренастый и мускулистый парень по имени Гефест. Коленные связки правой ноги ему два года назад перекусил мерегул – довольно распространенный на Деревьях хищный вид паука-сальпуги, чьи отдельные экземпляры в весе иногда достигали восьмидесяти килограммов. В честь начала Весны Гефест украсил густые черные кудри, покрывавшие его буйную голову, кусочками сгнившей древесины, светившимися неброским желто-сиреневым светом. Но неброскость свечения гнилушек с лихвой восполняли вплетенные вперемежку с ними смертельно ядовитые грибы камечеры, среди ночной темноты испускавшие поразительное по красоте и яркости алое сияние. Гефест давно уже был безнадежно влюблен в Геру, что не являлось ни для кого секретом во всем Племени Семи Ветвей. Кстати сказать, у Гефеста на этом нелегком и потенциально безнадежном поприще насчитывалось, по меньшей мере, полтора десятка соперников, что его, однако, ничуть не смущало (так же, как и каждого из соперников).

– Стань моей женой, дочь своих родителей и я буду дарить тебе блаженство каждые день и ночь в течение всей нашей совместной жизни! – безаппеляционным тоном произнес Гефест дежурную фразу ритуального брачного монолога, традиционно лившегося соловьиными переливами из многих мужских глоток в весенний период на Ветвях Деревьев.

– Я не люблю тебя, Гефест! – твердо ответила Гера и тихо рассмеялась обидным смехом, решительно шагнув вперед, прямо на незадачливого поклонника, загородившего узкую тропу. Как она и предполагала, Гефест с торопливостью, в которой не наблюдалось ни гранма предупредительности, шарахнулся в сторону, безжалостно ломая печально захрустевшие молодые нежные листочки, распустившиеся буквально несколько часов назад.

Гера, не останавливаясь и не оглядываясь, пошагала дальше, по одному ей известному маршруту. Она не затормозила даже тогда, когда Гефест крикнул ей вслед голосом, полным боли и оскорбленной мужской гордости, фразу, вполне могущую оказаться злым пророчеством:

– Тебя, жесткосердная и несчастная гордячка, ждет неминуемая Золотистая Гибель и не позже, чем через месяц ты вся без остатка прольешься в бездонные топи Великого Болота!

Гера лишь слабо улыбнулась на слова Гефеста, но в темноте ночи безрассудная улыбка ее не была видна, точно так же, как и никто не сумел бы различить горькое и вместе с тем отчаянно смелое выражение, на мгновенье, мелькнувшее в огромных ярко-зеленых глазах самой прекрасной девушки Деревьев. Не замедляя скорости, она продолжила свой путь к краю Бездны, куда через месяц ее могла унести беспощадная Золотистая Гибель, но которой она нисколечко не боялась и психологически каковую давно приготовилась встретить лицом к лицу с бесстрашным и независимым видом. Инстинктивно Гера чувствовала, что где-то в самой глубине ее парадоксально устроенного организма уже начинали бурлить Золотистые Соки. Именно поэтому на интуитивном уровне она твердо была уверена, что ей не грозят никакие ночные хищники, никогда не нападавшие на начинавших «бродить» девушек Деревьев. Сроки самых красивых бабочек пока еще не пришли – у Геры впереди оставалось достаточно времени, чтобы сделать окончательный выбор между жизнью и смертью.