– Я не ослышался? – произнес Алексей. – Вы, кажется, назвали его русским немцем…

– Совершенно верно, – подтвердил подполковник. – Он и есть. Когда его взяли в плен наши разведчики и приволокли в свои траншеи, его разглядел один наш боец и признал в нем своего земляка. «Да это же Ванька Сухоруков! – забожился боец. – Вот вам крест, точно он». Но Ванька земляка чуть не растерзал. Для установления истины мы доставили сюда из деревни его отца – Емельяна Макарыча Сухорукова. Того самого, с которым только что разговор вели.

Подполковник чуть помолчав, продолжил:

– Да, это была картинка! Представляете – отец сына признал, а сын на отца смотрел, как…

Подполковник не смог найти сравнение и повторил:

– Да уж, это была картинка.

– Может, вы с ним покалякаете по-ихнему, – вдруг предложил Алексею подполковник. – Наши как-то пытались – ни хрена, ничего, то есть, не вышло.

Алексей направился было к немцу, но подполковник его осадил:

– А вот приближаться к нему не советую. Дикарь. Натворит еще чего.

– Wie heissen Sie? Wie ist ihre Name?31 – начал Алексей.

У немца зло сверкнули глаза. Руки начали сжиматься в кулаки.

– Verstehen Sie mich? Ist Ihnen klar, was ich frage?32 – продолжал допытываться Алексей.

Немец сидел недвижно на грязном топчане, закинутым какой-то дерюгой, и только зло стрелял глазами.

– Aufstehen!33 – вдруг резко скомандовал Алексей. Немец быстро и образцово исполнил команду Алексея. Он соскочил с топчана и вытянул руки по швам.

– Li-i-inks!34 – нащупав нить для общения с немцем, командовал Алексей. Немец без труда выполнил и эту команду.

– Re-e-echts!35 – вернул немца в исходное положение Алексей. – Wie heisst du?

– Ivаn Dumm36, – отчеканил немец. Но на другие вопросы отвечать не хотел. Или не знал на них ответов. Только зло вращал глазами и ниже склонял свою голову, отчего Алексею казалось, что немец готовится к прыжку, чтобы забодать его несуществующими рогами.

– Setze sich!37 – приказал немцу Алексей. Тот тяжело опустился на топчан.

– Ладно, хватит с него, – заключил подполковник. – Пойдемте-ка наверх.

Алексей вновь следовал за подполковником. Огибая здание, он опять увидел свой взвод с лейтенантом Одареевым. Они, встретившись глазами друг с другом, обменялись улыбками.

– Ну, вот такое кино, – подвел итог подвальному приключению подполковник. – Как оно вам?

– Это было бы крайне удивительно, – начал отвечать Алексей, – если бы я не услышал в свое время признаний Вилли Кауфманна, там, в госпитале, что некто занимается подобными экспериментами. И довольно, оказывается, успешно.

– Вот и я подумал о том же, вспомнив содержание докладной, присланной начальником вашего отдела НКВД. Она, как я понял, составлена с ваших слов, сержант Боровых.

– Так уж получилось.

– Чего ж тут скажешь – получилось неплохо. Поскольку вы в курсе событий, могу поделиться с вами некоторыми соображениями на этот счет. После всего прочитанного, услышанного и увиденного, сами понимаете, мы не имеем права оставить это дело на самотек. И мы решили с нескольких сторон подойти к решению проблемы по захвату и ликвидации этой странной лаборатории. Но нам требуется не только ее ликвидировать, желательно еще и заполучить имеющуюся там документцию. И что очень важно, нельзя допустить, чтобы хотя бы часть этой документации попала в руки других заинтересованных в ней людей. Хотя я помню, – подполковник положил руку на стол и постучал пальцами по столешнице, – что всю важную информацию этот Вернер, – я, надеюсь, правильно назвал фамилию этого немецкого деятеля? – увозит отсюда в Германию. Наша задача – получить все, что только можно из этого осиного гнезда, в том числе и самого Вернера. Ну, а поскольку вы, как я понимаю, разведчик… Да еще и владеете немецким языком… Стало быть, в этом деле вам отводится особая роль.