Людмила Александровна, а это была она, хоть узнать ее было непросто, присев на полу, прижимала к своей груди голову лежащей девушки и причитала уже осипшим от горя голосом:

– Анечка… Милая моя! Да что же это… Что я скажу твоей мамочке? Анюточка… О-о-о-й…

Лицо, халат, руки Людмилы Александровны были перепачканы пятнами сажи и крови.

Начальник поезда майор Гаврилов стоял рядом с ней и не знал, что же делать. Не знал, как утешить Людмилу Санну. Он, прикасался к ее голове, слегка поглаживая ее по растрепанным прядям волос, приговариваяя, путаясь, какие-то слова.

Лейтенант, воспользовавшись паузой в причитаниях Людмилы Александровны, произнес:

– Товарищи, товарищ майор, Людмила Александровна, следует немедленно покинуть вагон. Здесь оставаться небезопасно. Я прошу…

В вагон вошел Бабаян:

– Товариш лейтнант, какой мой помощ нада? Я готов…

– Помоги женщине выйти из вагона, рядовой Бабаян. Она себя плохо чувствует, – сказал Одареев.

– Есть, товариш лейтнант.

И Бабаян направился к Людмиле Александровне. Подойдя и увидев на ее коленях смертельно раненую девушку, Бабаян издал гортанные звуки:

– Ах, ах-ах! Какой бальшой горе. Какой бальшой беда! Будь проклят трижды этот война… Ах-ах-ах!

Людмила Александровна, выплакав все слезы, безвольная и душевно опустошенная, бессмысленно водила глазами, оглядывая окружающих, и не издавала более никаких вразумительных звуков.

С трудом поставив женщину на ноги, ей помогли дойти до тамбура, до дверей. Внизу Людмилу Александровну принимали подбежавшие солдаты.

Авиационная атака прекратилась. Сотрудники санитарного поезда и пассажиры прицепленных вагонов все еще были рассеяны по поляне и мелкому подлеску. Без команды в вагоны подниматься никто не решался. Алексей без команды лейтенанта тоже пока бездействовал. Вскоре из поврежденного вагона показались, спустились на землю лейтенант Одареев, майор Гаврилов и трое бойцов.

Две подружки, две медсестры Татьяна Лисицина и Ирина Игнатьева, покинувшие поезд по приказу лейтенанта, находились в кругу бойцов, пережидавших налет самолетов вдали от поезда, в перелеске.

– Ах, красавицы! – восклицали те, кто посмелее. – Идите к нам поближе. Мы вас надежно прикроем…

Девушки, оправившись от испуга, который они только что испытали в вагоне, ответно улыбались молодым бойцам. И даже начали кокетничать.

– Да ну вас! – расплываясь в довольной улыбке, игриво отмахивалась от самых приставучих Татьяна. Ирина тоже заметно повеселела. И вдруг…

– Ира! Ирина! – услышала Ирина восклицание рядом с собой.

Она никак не ожидала встретить тут, среди этих бойцов, каких -либо знакомых. Ирина оглянулась на голос, произносивший ее имя, и обмерла, отчаянно закричала и бросилась прочь.

– Ирка, Ирина, стой! – крикнул кинувшийся вдогонку Рябов. – Стоять, дура! Куда ты? Погоди…

Ирина бежала без оглядки к шедшим навстречу мужчинам, только что спустившимся из вагонов.

– Ой, спасите! Помогите! Он убьет меня! – кричала она на бегу. – Это убийца, бандит! Задержите его…

Она подбежала к лейтенанту Одарееву и спряталась за его спину. Рядом с ней оказались Шелепов, Карпухин, Бабаян… Да и майор Гаврилов готов был защитить свою подопечную.

– В чем дело? – потребовал ответа он громким строгим голосом у не добежавшего до них, остановившегося на полпути Рябова.

Рябов замялся, хотел было повернуть назад, но вопрос майора пригвоздил его к месту. Надо было отвечать. И Рябов заговорил:

– Да вот, встретил свою старую знакомую… Хотел было с ней переговорить, вспомнить кое-что о нашем прошлом… А она…

– Врет он. Никакая я ему не старая знакомая, – подала голос, выглядывая из-за спины Одареева, Ирина. – Он отъявленный бандит. Он убийца. Он столько убил людей…