Единственное лечение, которое показано в этом случае – это лучшая операция для лечения травмы и некоторые послабляющие дозы на короткое время, чтобы облегчить боль. Пища не должна быть желанной или перевариваться, поэтому воздержание от приема пищи должно продолжаться до тех пор, пока не возникнет естественное чувство голода, которое проявится только тогда, когда наступит заметное облегчение боли. В дальнейшем приемы пищи будут настолько далеки друг от друга, что все они будут восприниматься с большим удовольствием. При таком питании не может быть потери веса.

Неудивительно, что желудок и мозг, превращенный в соленый огурец, не принимали никакого участия в переваривании молока: иначе почему вес в семьдесят два килограмма в момент аварии упал до тридцати восьми момент появления естественного чувства голода? И все эти лекарства и алкоголь для человека, который не был по-настоящему болен! И счет за лечение, который выставлялся ежемесячно и не менялся в течение ста шестидесяти дней! И потерянное время, и связанные с этим расходы, и явно напрашивающиеся тревожные, ноющие сердца друзей и родственников, которые были рядом с постелью ужасов, мучений якобы больного человека.

В качестве примера можно привести следующий случай. Во время каникул мальчик двенадцати лет из одной из моих семей лег в постель с аппендицитом в тяжелой форме. Был вызван опытный врач, и в течение многих дней ему давали морфий, другие лекарства и всю пищу, которую только можно было впихнуть в безвольный желудок. Ежедневно давали достаточно морфия, чтобы парализовать пищеварительную энергию по крайней мере на два или три дня у человека с нормальным здоровьем. В этой войне с Природой прошел месяц, когда жестокость острого приступа спала и была одержана частичная победа вопреки огромным шансам на поражение.

По возвращении я обнаружил его под тяжелой дозой лекарств для восстановления сил и потерявшим аппетит. Бесцветный, анемичный, вялый – он едва мог ходить. Он был немедленно передан под мою опеку и, следовательно, на голодание, которое закончилось через несколько дней таким истинным чувством голода, какого не было уже несколько месяцев. И цвет кожных покровов, бодрость, энергия, вес – восстановились за месяц. Но в паху развивался абсцесс, и наступило время, когда для спасения жизни потребовалась серьезная операция. Его приготовили к ножу хирурга, который прорезал себе путь вниз, на много сантиметров, чтобы разгрузить стенки, готовые лопнуть от напряжения. Рана осталась на попечении хирурга, а жизнь пациента – на моем попечении. Кто отрицает, что анестетик, шок от операции и последующая боль не отменяют способность к пищеварению, а также желание есть? Пациент ждал, когда Природа воспрянет духом, что она и сделала на третий день, потребовав еды. После чего пациент ежедневно принимал пищу с большим удовольствием, и рана затянулась – рана длиной семь с половиной сантиметров на поверхности и пятнадцать сантиментов в глубину. На пятнадцатый день парень смог одеться и ходить по комнате, причем с такой свежим цветом лица, какой в нем еще никогда не наблюдалось. Какой закон тела был нарушен при предварительном лечении, призванном подготовить Природу к испытанию и дать ей возможность восстановиться после него?

Пока я пишу, мне стала известна свежая трагедия в жизни одного человека. Один мужчина, гигант, на восемьдесят восьмом году жизни потерял аппетит, и его умертвили следующим образом: пол-литра виски и от одного до двух литров молока ежедневно, чтобы поддерживать его в сытом состоянии. Прошло пять месяцев без каких-либо изменений в тарифе – пять месяцев бреда, имбецильного бормотания, прежде чем был сделан последний вздох. Такие трагедии происходят во всем мире. Не слишком ли громко я кричу о них? Если бы у меня был громовой голос!