Судя по всему, фараоны иногда вступали в гомосексуальные отношения. Сообщается, что фараон Неферкара (Пепи II) из VI династии (около 2272–2178 годов до н. э.) регулярно навещал ночами полководца Сасенета, который был не женат (или жил без жены), – видимо, для сексуальной связи.[520] Но по этим данным нельзя определить, сколь распространена была гомосексуальность в Египте в целом или даже среди фараонов в частности: долгожитель Пепи II нравственностью не славился.[521] Барельефы из гробницы двух маникюрщиков и парикмахеров фараона Ниусерры (около 2600 года до н. э.) изображают двух мужчин в интимных позах: они обнимаются, держатся за руки и касаются носами. Фараон Эхнатон (около 1370 года до н. э.) изображен в сценах необычной близости со Сменхарой, мужем его дочери и, видимо, соправителем. Они показаны нагими (крайне необычно); Эхнатон бьет Сменхару по подбородку; Сменхара получает нежные титулы, которые вообще использовались лишь по отношению к Эхнатоновой царице и наложницам. Внешность Эхнатона женоподобна, у него раздутый живот и отсутствуют гениталии.[522]

Как и в месопотамской литературе, некоторые египетские тексты показывают, что пассивная роль в ходе мужской анальной связи считалась бесчестьем, а активная – доказательством превосходства. Так, в одном из текстов саркофагов (IX–X династии), содержащем магические отрывки для чтения после смерти (чтобы обрести бессмертие), усопший хвалится: «Атум (мужское божество. – Р. Д.) не имеет власти надо мной, ибо я совокупляюсь между его ягодиц».[523]

По мнению некоторых ученых, поначалу египтяне были терпимы к гомосексуальной деятельности, а потом стали относиться к ней отрицательно. В более ранний период предосудительными считались лишь однополые связи с юношами. Один из ранних текстов, «Поучения Птахотепа» (V династия; середина третьего тысячелетия до н. э.), предостерегает лишь от принуждения «вульвы-мальчика» к сексуальной связи.[524] Аналогичным образом гераклеопольская надпись (видимо, IX династия; около 2130 года до н. э.) прямо упоминает о пассивной гомосексуальной роли юноши и уголовном преследовании взрослого, который занимается подобной педерастией. Мужчина заявляет: «Я не хотел любить юношу. Что касается уважаемого сына, который это делает, его собственный отец оставит его в суде».[525] Переход к более негативной оценке всякой гомосексуальной практики, возможно, знаменуется «Книгой мертвых» (XVIII династия; XV век до н. э.). Глава 125 «Книги мертвых» содержит ряд утверждений усопшего о своей невиновности в различных грехах. Два из них относятся к гомосексуальности.

(А 20) У меня не было сексуальных отношений с мальчиком.

(B 27) О Тот, чье лицо повернуто назад, кто является из Тепхет-джат! Я не был извращенцем. Я не вступал в сексуальные отношения с мальчиком.[526]

Многие ученые, следуя за переводом Уилсона, относят этот текст к гомосексуальной связи с юношей (педерастии). Однако, согласно Гринбергу, оригинал не уточняет возраста партнера и может быть понят как «мужчина-любовник», а не «мальчик».[527] Тогда получается, что текст считает предосудительной всякую гомосексуальную деятельность. Создается впечатление, что ко временам надписей храма Эдфу (птолемеевский период; III–II века до н. э.) были запрещены как пассивные, так и активные роли в гомосексуальной практике.[528]

Угарит/западные семиты/Ханаан. В угаритской литературе и угаритском искусстве надежные свидетельства гомосексуальной практики пока не найдены, хотя, как мы увидим, имеются свидетельства скотоложства и инцеста. В «Луке Акхата» сказано, что ханаанейская богиня Анат «отнимает луки у мужей, то есть превращает мужей в женщин». Это может означать, как и в сходных месопотамских высказываниях об Иштар, что богиня делала из мужчин гомосексуалов.