– Говоря, что тебе угрожает смертельная опасность, я не лгал, – он нервно вздыхает. – На твоём плече метка охотника, и он не остановится, пока не заполучит твою душу.

Его руки лежат под столом, но я слышу некое похрустывание, исходящее оттуда. Только всё равно не могу сдержать усмешки от прозвучавшей версии Кристофера.

Охотник?

За душами?

Кажется, я всё ещё сплю, а этот гадкий будильник не хочет будить меня от кошмарного сна.

– Но как она там появилась? Я ничего не замечала… – всё же говорю я.

– Судя по твоему состоянию, это произошло примерно неделю назад. Простые люди их не видят, поэтому и не догадываются о своём положении.

Я хмурюсь, потому что не верю в это. Однако он начинает перечислять симптомы, и я невольно загибаю под столом пальцы на каждый совпадающий со мной. Называет тошноту, головокружение, потерю сознания, пропажу аппетита, слабость, бессонницу, галлюцинации и ночные кошмары. Он перечислил восемь основных и самых частых вестников этой метки, пять из которых совпадают со мной.

– Как… Как он это делает? – мой голос подрагивает.

– Не он. Они. У охотника есть что-то типа посыльного со стаей адских гончих, у нас его называют поводырём или высшим гончим. Его выбор – только люди. Их душами он расплачивается за «жизнь» хозяина. Чем ценнее человек при жизни, тем дороже его душа. Соответственно, её хватает намного дольше. Чтобы повесить мёртвую метку, ему нужно только прикоснуться к своей подходящей жертве, – говоря это, Кристофер хмурится.

– Так… Этот «поводырь», он человек? И как снять эту самую метку?

Отрезав кусок мяса и наткнув его на вилку ещё в начале рассказа, тот всё ещё находится там. Превратившись уже в холодную подошву, я откладываю приборы в сторону, надеясь, что отмазка с остывшим и невкусным мясом сойдёт за правду для парня напротив.

Он опускает взгляд на стол, желваки зашагали, а плечи напряглись. Проходит не менее пары минут, прежде чем Кристофер произносит эти слова, и мой мир рушится, как лавина, сошедшая с Эвереста.

– Её невозможно снять.

– Так значит… Я умру? – К горлу подкатывает горечь, отчего слова еле слышны.

Кристофер не произносит ни звука, и этим всё сказано.

В его молчании и внешнем виде сказано больше, чем я хотела бы услышать. Во рту скопилось слишком много жидкости, и я сглатываю, не подавая вида, что переживаю. Хотя, признаюсь, что слышать ранее о своей скорой смерти не приходилось. По сравнению с этой новостью, факт, что вампиры реальны, занимает только третье место, уступая синтезированной крови, которой они питаются, и этому чёртову охотнику со своими дворнягами соответственно.

Мои мысли обрываются, и я нервно и быстро спрашиваю у него, когда взгляд округляется:

– Как выглядят эти псы?? Огромная собака, у которой вместо плюшевой шёрстки кости и светящиеся, залитые кровью глаза?

Выпрямляя спину, парень мрачнеет ещё сильнее, если такое возможно.

– Где ты их видела?

– Не я. Подруга застала одного на первом этаже, пока тот разрывал на куски Дакса… – И замолкаю.

Значит, то, что я слышала, было правдой…

Это не было пьяными галлюцинациями или сном, это было наяву. И Молли могла не вернуться после той стычки с адским псом.

– У неё есть метка? Как её состояние? – волнуется Кристофер.

Вспоминаю, что она отошла от той встречи только пару дней назад. А до того сопровождала каждую ночь криками, от которых я просыпалась в холодном поту и бежала к ней с горячим чаем и успокоительными. Но она не говорила ничего о плохом самочувствии или о потерях сознания, впрочем, и я многого ей не рассказывала, чтобы не заставить переживать ещё сильнее. Если вспомнить то, что перечислил Кристофер, то у неё совпадает только один пункт из восьми, но и у меня не все, но эта штука красуется на плече.