– Мама, ты, наверное, что-то напутала, – в голосе Хейла звучало сомнение. – Я не могу повелевать огнем, я столько раз разводил костер, но… Кто за нами охотится? Зачем мы им нужны? Мы ничего плохого никому не сделали.

– Нет, мы ничего плохого не сделали, – женщина взяла сына за руку и поцеловала ее. – И я не могу ошибаться в своих словах, ведь я сама авеста, а значит, мои дети тоже. Ты родился в холодный дождливый летний день, стены и крышу нашего дома в Кирзе покрывал густой мох. Ты, наверное, не помнишь этого, но в день, когда ты родился, мох зацвел. Представляешь? Такое случается крайне редко. Мох цветет лишь тогда, когда рождается огненный ребенок авеста – повелитель пламени Матери.

– Я что, божество? – изумленно спросил Хейл.

К такому откровению юноша явно не был готов, и то ли от этой новости, то ли от усталости тошнота подступила к горлу и его вырвало водой.

– Нет, милый, ты не божество, ты мужчина, смертный, но особенный.

– Кем был мой отец?

– Твой отец был человеком, бравым воином и славным мужчиной. Он желал твоего рождения, но, к сожалению, с ним случилось нечто ужасное.

– Он умер? – глаза юноши широко раскрылись – наконец-то мать хоть что-то сказала о его отце, но мысль о том, что он умер, раздосадовала его.

– Нет, сынок, твой отец в полном здравии, насколько мне известно.

Женщина понимала переживания своего сына и, рассказывая обо всем, сочувственно на него смотрела. Будь ее воля, она бы забрала себе часть его мук и терзаний. Но эта участь выпала на его долю, ему самому нужно пройти через это, чтобы стать взрослее и мудрее.

– Тогда я не понимаю, – Хейл тряхнул головой, словно хотел упорядочить мысли.

– Вновь сгущаются тучи, Хейл, трайтеры просыпаются. Они дремали почти две тысячи лет, дав нашему народу немного окрепнуть, и вот они вновь созывают свой орден.

– Кто такие трайтеры?

– Это люди, чьи сердца возжелали возвышения и величия. Им недоступна сила авест, но они стремятся заполучить ее во что бы то ни стало. Трайтеры исповедуют темное, запретное колдовство, построенное на крови и жертвоприношении. Они веками охотятся на чистокровных авест, чтобы забрать себе их силы и возродить божество – Саргона.

– За нами пришли трайтеры? – в голосе Хейла прозвучал страх.

– Да, мой милый, они нашли нас. Я всеми силами старалась уберечь вас, спрятать подальше от людских глаз, но мне не удалось, простите меня за это. Рано или поздно они настигнут нас и ты должен пообещать, что не станешь спорить со мной, что бы ни случилось. Если я скажу бежать, ты возьмешь Раймонда и убежишь так далеко, насколько сможешь. Обещаешь?

– Но… Мама, я не… Как я…

– Если мои трактования верны, то ты, храбрый мальчик, унаследовал силу вридха, силу, способную пробудить Матерь ото сна и с ее помощью победить врага, который вновь собирает силы. Тогда у нашего народа появится шанс жить дальше, рожать детей и не бояться за их будущее.

– Но почему ты раньше не говорила нам об этом? Ты могла меня научить использовать силу… Как ты там сказала?

Хейл с недоверием смотрел на мать. С одной стороны, ее рассказ казался логичным и объяснял, почему она прятала их. С другой, почему она все это время скрывала, кто они? А может, она все преувеличивает и нет никаких трайтеров, а вся эта ночная прогулка нужна лишь для того, чтобы напугать их и отбить желание покидать дом?

Женщина смотрела на сына ласковым взглядом, словно слышала его мысли и не торопилась прервать их ход, а хотела, чтобы он сам додумался, но вот до чего? Выдержав паузу, мать все же ответила на вопросы Хейла.

– Иногда, мой мальчик, счастье заключается в неведении. Я мечтала, чтобы мои дети росли свободными людьми, не знающими страха и притеснений, и, признаюсь, какое-то время у меня это получалось. Есть обстоятельства, на которые я никак не могу повлиять, они оказались сильнее. Мне пришлось бежать с одним ребенком на руках и со вторым – в утробе, чтобы попытаться дать вам нормальную жизнь. Если бы я рассказала вам раньше о том, кто мы есть, удержать вас на одном месте я бы уже не смогла. Сила вридха огромна. У нас нет достаточных знаний о том, как правильно ее использовать. Только верховный вридх способен на это. Но связь с последними представителями нашего народа утеряна, а значит, и с верховным тоже.