Однажды я переписывался с Диланом, и он сказал примерно то же самое.

Ни Джесси, ни Броуди разговаривать со мной не пожелали.

Эль не отвечала на мои звонки. На самом деле это ранило больше всего. Эль и то, что она, должно быть, подумала обо мне после того, что случилось… Броуди, набросившийся на глазах у группы и сломавший мне нос…

Обвинивший меня в изнасиловании Джессы Мэйс.

От этого воспоминания мои внутренности словно свернулись в узел, как обычно. Но и это мне предстояло опровергнуть. Это было частью сделки, чтобы вернуться сюда.

Потому что я не мог позволить такому обвинению оставаться в силе вечно.

Я снова посмотрел на Эль и Эша в коридоре… и увидел, насколько она изменилась за эти годы. По-прежнему великолепна. Может быть, даже больше. Более… элегантная. Эффектная в белом топе без бретелек, золотых подтяжках и стильно рваных обтягивающих джинсах с низкой посадкой. Ее длинные платиновые волосы были распущены и перекинуты через плечо, а их верхняя часть была заплетена в толстую косу, открывающую лицо. Но, несмотря на поцелованную солнцем сияющую кожу, губы с глянцевым блеском, свежее, безупречно накрашенное лицо… все же она выглядела изнуренной.

Или, может быть, причиной тому служил утомивший ее разговор.

Когда Эш что-то тихо сказал ей, приблизившись к ее хорошенькому личику, она просто кивнула, поджав губы. И меня осенило: меня не было рядом, чтобы наблюдать все то дерьмо, что сопровождало успех, безумие славы.

Я подвел ее.

Я подвел их всех.

Я смотрел, как она развернулась и пошла прочь, и мой взгляд упал на ее упругую, идеальную попку в облегающих джинсах. Затем она исчезла за дверью.

После ухода Эль Эш еще немного постоял, уставившись в стену. Затем он повернулся.

И посмотрел прямо на меня.

Я совсем забыл, что должен был репетировать свою песню, и наши взгляды встретились. На его лице отразилось узнавание, и он направился к открытой двери.

– Это то, о чем я думаю? – спросил он, входя в комнату. Он осмотрел каждый угол, как будто ожидал, что здесь будет кто-то еще.

Мое сердце билось слишком сильно, поэтому я перевел дыхание. Я понятия не имел, в каких мы отношениях с Эшем. Надеюсь, не как с Броуди.

– Если ты думаешь, что я здесь для прослушивания, то да.

Он остановился как вкопанный.

– Да ты гонишь.

– Не-а.

Он переваривал это, окинув меня взглядом с ног до головы. Я сделал то же самое с ним. Черные как смоль волосы с прической, как у серфингиста, пирсинг, татуировки, которые, казалось, приумножались каждый раз, когда я его видел. Серьезный, задумчивый взгляд его голубых глаз.

Я понятия не имел, о чем он думал. Я не очень хорошо знал Эша, хотя и встречался с ним несколько раз за эти годы. На концерте по случаю воссоединения он сказал мне, что восхищается мной в музыкальном плане. Назвал себя фанатом. Весьма кротко, учитывая, что парень умел играть на гитаре, мог сочинять текст и определенно умел петь намного лучше, чем я.

– Ты здесь с Диланом?

– Я здесь с группой, – сказал он. – Домашняя группа. Звездный состав. – На его губах появилась ухмылка. – У нас есть Раф. Мой Пеппер. Мы играем на прослушиваниях с ребятами, стараемся, чтобы они звучали хорошо. Или плохо. – Ухмылка стала коварной. – Должен тебе сказать, сюда приходит всякий отстой. – Он снова оглядел меня, как будто все еще пытался осознать мое присутствие.

– Сегодня?

– Всю гребаную неделю. – Он скрестил руки на груди. – Ты серьезно? Ты здесь ради прослушивания?

– Да.

– Определился с песней?

Да уж, определился. Голову сломал, так как нужно было каким-то образом продемонстрировать, на что я способен, произвести впечатление на Dirty и удовлетворить дурацкую просьбу Джуда о Metallica. Но я по опыту знал, как справиться даже с самыми нелепыми вызовами Джуда.