– Садись с другой стороны, – буркнул орёл, залезая в салон.

Я осторожно присела на кожаное сидение. Закрыла дверь и притулилась к ней, словно хотела стать одним целым с шикарной обивкой. Машина тронулась, и неожиданно всё, что со мной произошло, неподъёмным грузом рухнуло на плечи. Всхлипнула, утирая кулаком набежавшие слёзы. Я не хотела плакать, но почему-то не могла остановиться.

Асари

Я наблюдал за девушкой. Она сидела и дрожала, тихо всхлипывая и размазывая кулаком слёзы по щекам.

– Ну, что ты, как маленькая, в самом деле? – достав из кармана платок, протянул его девушке.

– С-спасибо, я больше не буду, честно, – заикнулась Миральда, шмыгнув носом.

Неожиданно в её рюкзаке пиликнуло.

– Дай мне телефон, Миральда, – попросил я.

Девушка дрожащими руками протянула гаджет. Телефон оказался старым, но с сенсорным экраном. Открыв смс, я прочитал вслух:

– Умоляю, сообщи о себе, как сможешь! Мы волнуемся. Это написала твоя мама. Я уважаю родителей, которые так заботятся о детях. Знаю, что ты без спроса уехала на аукцион. Вернее, спросила, но тебе не разрешили. Запомни, Миральда, теперь я для тебя всё: родитель, любовник, господин. Каждое свое действие за пределами дома, ты будешь согласовывать со мной. Повторится такое, как с родителями, и ты будешь наказана. А сейчас стоит успокоить твою маму.

Я нажал на кнопку вызова.

– Алло, дочка? – раздался взволнованный голос.

– Здравствуйте, меня зовут Асари Оренграунд. Мне необходимо вам сообщить, что я отныне хозяин вашей дочери.

– Господин Оренграунд, я мама Миральды, Аленита. У нас есть деньги. Мы можем вернуть их и забрать нашу девочку? – с надеждой в голосе спросила женщина.

– Разумеется. Верните мне пять миллионов краймов, которые я за неё заплатил, и забирайте, – спокойно ответил я.

– Так много? Мы за всю жизнь столько не накопим. Тогда можно просьбу? – я хмыкнул, забавляясь. Смелость матери, желающей защитить своего ребёнка, поражала. – Разрешите с ней поговорить. И ещё, я читала, что вы можете поделиться покупкой, мне бы не хотелось… Впрочем, я не имею права на этом настаивать.

– Госпожа Аленита, не хочу вас пугать, но я сын президента страны. Как думаете, такие, как я, делятся своими игрушками? Можете не переживать, ваша дочь со мной в безопасности, если будет послушной. Я впечатлён вашей любовью к ней, поэтому раз в месяц Миральда будет вам звонить, чтобы вы знали, что с ней всё хорошо. Большего вы от меня требовать не имеете права.

– Я бесконечно благодарна вам за возможность общаться с Миральдой, – затараторила женщина.

– На, скажи пару слов, – я передал трубку девушке.

– Мам, не переживай, со мной всё хорошо. Меня не обижают. Мы едем домой к господину Асари, где я буду жить. Я люблю вас всех, помните об этом. Мам, исполни мою просьбу, внеси деньги за обучение близнецов в ближайшие дни. Хорошо, мам, я тоже тебя люблю.

Выключив телефон, Миральда вложила его в мою руку, коротко поблагодарив. Потом девушка уставилась в окно автомобиля, шмыгая носом.

Миральда

Я прибыла в свой новый дом. Не знаю, имею ли право называть дом хозяина своим, но хотелось верить, что здесь мне будет если и не хорошо, то хотя бы сносно жить. Никто достоверно не знал, что происходит с теми, кто продался в пожизненное рабство. Само собой разумелось, что девушку заставят работать по дому или ублажать мужчину в постели. Что, помимо этого, с ней творят? Слухи ходили разные, одни страшнее других. Кто-то в них верил, а кто-то нет.

Говорили, что изобрели препарат под названием «Эйфор», который вызывал привыкание, но вместе с тем чувство счастья и беспричинную радость. Напичканная наркотиком девушка позволяла делать с собой всё что угодно. В таком состоянии её хоть сапогами избивай, она всё равно будет радостно улыбаться. А самое страшное, что при отмене наркотика оборотень корчился от боли и был готов грязные ноги хозяина языком мыть, только бы дали очередную дозу.