Тут его взгляд потух, диал тяжело вздохнул, но затем поднял на меня свои до чёртиков красивые глаза цвета закалённой стали. Серые, холодные. Я заметила, что в глубине зрачка у него виднеется какое-то странное сияние. Наверное, это и была та сила, видеть которую способны только сами маги и их кровная родня.

– Жалко тебе того посла? – уже спокойнее уточнил диал. – Идём.

– Куда?

– Я же сказал, на казнь!

И, схватив меня за руку, Ториан развернулся и зашагал по направлению к выходу из зала.

– Нет! Я не хочу! Не пойду я на казнь! – Я стала вырываться.

С детства боялась вида крови. Хотя в красные дни календаря меня это не смущало. Думала, что, повзрослев, преодолею это, но, после того как пару раз грохнулась в обморок во время сдачи анализов, поняла, что не смогу.

– А если она будет твоей? Тоже не пойдёшь? – чуть ли не прошипел он.

– Прошу, – прошептала я, понимая, что скорее стена услышит мои просьбы, нежели этот привлекательный, но такой холодный самодур. – Мне нехорошо. Не хочу позорить тебя тем, что лишусь чувств у всех на виду.

Правитель как-то странно склонил голову вправо, будто рассматривая меня. Его взгляд блуждал по телу Анны сверху вниз, изредка задерживаясь на брачном украшении, что, словно кандалы, висело у меня на запястье. Оно источало приятное тепло, но мне казалось, что в месте соприкосновения с металлом кожа просто огнём горит.

– Хорошо. Будь по-твоему. На этот раз прощаю, – вдруг смягчил свой тон мой супруг.

И, стоило мне расслабиться, молниеносно приблизился и, схватив за горло, поднял над землёй. Я захрипела, пытаясь высвободиться. Но куда уж там!

– Такого ответа ты ждала? Ну уж нет! Если и есть женщина, способная мною помыкать, то это не ты, урождённая Харлок. – Мужчина хватку ослабил, поставив меня на землю. – Мы. Идём. На казнь! – будто вколачивая гвозди в гроб того, кого сегодня обезглавят, сказал Ториан. – Скажи «как прикажете, супруг».

– Как прикажете, супруг, – прохрипела я.

И мужчина наконец убрал руку от моего горла.

На негнущихся ногах я проследовала за Его Величеством к небольшому балкончику, который выходил во внутренний двор. Отсюда хорошо видно и святилище Пресветлых, и наспех сколоченный помост для проведения казни. Стоило мне взглянуть на то, как палач затачивает огроменный топор, сознание само дорисовало дальнейшее развитие событий. И я, конечно же, грохнулась в обморок.

Судя по всему, в чувство меня приводить не стали. В себя я пришла уже ночью всё в тех же покоях, что и утром того же дня. Обрадовавшись тому, что на кровищу смотреть не пришлось, я, пожелав самой себе удачи, навострила лыжи к тому самому храму, что заприметила. А потом были книга, молитва и роковая ошибка, допущенная мной.

Если обморок – это провал в темноту, то место, куда забросило меня после посягательств Ториана на честь Анны, – нечто похуже. Я падала и падала в какую-то нескончаемую трубу. Вопила поначалу, но так как падение не прекращалось, через минуту я устала и замолчала. Бывали когда-нибудь в аэротурбине? Это такая штука, где тебя укладывают на воздушной подушке и ты будто летишь вниз, находясь в подвешенном состоянии. Судя по ощущениям, я попала в нечто подобное. Причём вокруг такая темень, что не видно ни зги. Так как ветер, или что это там было, хлестал прямо в прелестные зелёные глазки Анны, и они ужасно от этого слезились, я решила держать их закрытыми.

«Ну хоть не отконсуммировал в святом месте», – подумала я.

А затем падение прекратилось, ветер тоже куда-то пропал, и я резко распахнула глаза.

Глава 5 Детство

– Анна, милая, сколько можно прятаться? А ну живо в дом, дикое ты создание, ужин стынет!