Ее палец надавил сильнее, моя грудная мышца вдавилась между ребер.

– Воля Дарсиса – закон для меня.

Я скинул ее руку с груди.

– А мой закон – чтобы Юля выжила. Мне плевать на ее хотелки. Лишь бы дожила до семнадцати лет, до того фантастического утра, когда сможет встать с постели сама без моих пинков. Вот тогда я забуду весь этот ужас, – я перевел дух. – Но нам нужно поговорить не о Юл…

Мана резко выбросила руку, стальные пальцы сдавили мое правое запястье, дернули меня от обрыва. Лучезапястный сустав свело.

В голове всплыл дисплей ботбоксера, на нем яркая строчка:

Захват для опрокидывания. Контрприем: обратный выверт.

Я быстро провернул кисть вовнутрь, высвободился.

– Что ты?..

Из головы Маны выстрелили черные векторы злости. Жадная губа внутри меня тут же начала всасывать их как спагетти.

– Дурак! Если возомнил себя легал, крутым парнем, – крикнула Мана. – Если готов сцепиться с целой расой, сначала попробуй сделать меня.

Очередная спагеттина–вектор растаяла внутри меня черным обжигающим соком. Мой рассудок поплыл, череп чуть не раскололся. Ну получай, Мана.

Я бросился на бразильянку. Мана отклонилась вбок, поймала меня локтевым сгибом за шею, потянула назад. В глазах потемнело. Я захрипел сдавленно.

Перед глазами снова дисплей со строчкой: Удушающий за горло сзади. Контрприем: бросок противника.

Закинул руку за голову, ворот рубашки валькирии попался в ладонь. Манин локоть сдвинулся на мой кадык, сонную артерию перестало давить. В глазах прояснилось. Потянув Ману за ворот и локоть, я наклонился вбок и бросил ее перед собой. И тем самым открылся.

Еще в воздухе Мана обхватила руками обе мои ноги. Тело девушки невообразимо изогнулось. Ступни ее ударили в землю. Не разгибая колени, Мана боднула меня плечами, опрокинула на лопатки.

Моя голова бухнулась об самый край обрыва. Глина под ней осыпалась и покатилась вниз по склону. К теням или змеям.

Строчка на дисплее: Проход в две ноги. Контрприем: быстрее соображать, тормоз.

Ну, молодец, Мана.

Ее твердый кулак вдавился мне в щеку, в губы. Ее железные бедра сдавили мои ребра. Ее звонкий голос ударил по барабанным перепонкам:

– И меня, меня ты тоже хочешь забыть?

Я никак не мог ответить, разве что поцеловать ее кулак.

– Мы же будем заботиться друг о друге и там, на Земле?

Нет, мне не нужна еще одна сестра. Даже не проси. Я не хочу подвести еще кого-то так же, как Лену. Только не снова.

Но этого я не сказал. Я сказал: – М-м-м-м-м.

– Скажи же что-нибудь!

М-м-м-м-м.

Она убрала кулак с моих губ.

Ее темное лицо близко нависало над моим, но Мана наклонилась еще ближе. Лысые деревья и пасущиеся бронекрылы спрятались за гордым тонким носом, за почти черными глазами под черными изогнутыми бровями, за резким ртом, который дышал мне на ресницы сухим жаром тропической Амазонии.

Мана прошептала: Скажи.

Ее длинные волосы дрожали вокруг наших лиц, наших глаз. Я протянул руку к кудрявому черно-кофейному завитку, но коснулся прямого черно-алого локона. Мои пальцы вздрогнули и заскользили дальше. Там, где они проходили, перебирая завиток за завитком, волос за волосом, волнистые пряди выпрямлялись, а кофейный оттенок алел. Просто магия.

У самых смольных корней я остановился, а потом погладил лицо Маны. Она не отшатнулась, только покраснела. Под кончиками моих пальцев кожа на ее щеке посветлела, горячий румянец превратился в холодный голубой сапфир. Скула заострилась и пронзила сквозь пальцы мое сердце.

Мана полуприкрыла веки. Из-под длинных ресниц на меня посмотрело непроницаемое золото с вертикальными черными полосками.

Я отдернул руку.

С Юлей в мыслях я не могу коснуться лица другой девушки. Неважно, к чьей щеке я прижмусь щекой, чьи губы поцелую, в чьи глаза влюблюсь. Дурацкой «сыворотке» все это неважно.