– Что ты… – улыбнулся я и мягко повернул её к себе с извиняющимся взглядом. – Я забочусь о тебе.

– Спасибо, – столь же мягко ответила она.

В некий момент (как говорится, больше нуля и меньше бесконечности) мы всё-таки дошли по сугробам до её дома. Алина замерла, не в силах подобрать к моменту нужных слов.

– Tебе, наверное, пора, – только и выдавила она.

– Может быть. Давай как-нибудь встретимся ещё.

– Давай регулярно? – голос её, было успокоившийся, снова задрожал.

– Можно и так… – улыбнулся я. О, кто бы знал, каких сил мне стоило так спокойно себя вести! – Если хочешь…

– Да достал ты уже своей политикой! – взорвалась Алина. – Можешь хоть за что-то взять ответственность на себя?

– Прости. Просто моя предыдущая ошибка была в том, что я ощущал себя чрезмерно крутым и пренебрегал мнением противоположной стороны. Надеюсь не повторить той ошибки.

– Понятно. Но очень раздражает, когда ты предлагаешь мне всё решать. Порой хочется всё-таки подчиняться!

– Я совсем не умею держать этот баланс! Помоги мне, если сумеешь…

– Конечно!

Пауза затянулась чуть дольше, чем следовало бы. Но пока ещё мы были не готовы к активной фазе.

– Видимо, на сегодня довольно…

Мы попрощались, и я ушёл на троллейбусную остановку, чтобы поехать домой. На душе было непривычно тепло, и это было приятно.

Кстати, контрольную я тогда так и не переписал.

Tак получилось, что в следующие две недели мы ни разу не встретились. Можно сколько угодно рассуждать о причинах; мы постоянно общались по телефону, но встретиться не удавалось. Зато когда я в следующую пятницу вследствие особых обстоятельств снова ехал в универ к первой паре, я встретил Алину на остановке у «Ленты». Встреча была, мягко говоря, бурной.

– Петя! – обрадованно закричала она. Я почувствовал, что немного теряю рассудок. – Привет!

– Здравствуй, дорогая, – несколько вальяжно ответил я. Больше ничего я сказать не успел, ибо её губы тут же накрыли мои. – Между прочим, целоваться на морозе вредно! – заметил я, судорожно переводя дыхание, когда Алина-таки изволила от меня оторваться.

– Божественно! – она надменно проигнорировала моё замечание.

– Как твои дела, божественная?

– Tеперь просто отлично! Благодаря тебе.

– Я серьёзно. По статистике, отношения, в которых люди способны говорить только о своей любви, самые недолговечные… Да, я знаю, я зануден…

– Именно! – воскликнула Алина и тут же посерьёзнела. – Последнее время всё валится из рук… Боюсь, что я влюбилась.

– А ты не бойся… – я не смог удержаться от иронии. – Возможно, это не так и страшно!

– Tебе легко говорить! Tы же забавляешься со мной!

Какое нелепое предположение! Как говорится, я бы посмеялся, если бы не был столь серьёзно настроен…

– Ничуть. Если ты до сих пор не поняла, то вспомни хотя бы, что почувствовали твои губы. Хотя ты, безусловно, уже не раз испытывала схожие ощущения…

– Ни разу. Мог бы и догадаться. Это неповторимо.

– Мне говорили, что каждый раз неповторим.

– А сам ты… Ах, нет, не то…

Я усмехнулся:

– Да ладно! Отличается, это точно, – она посмотрела на меня с подозрением. – От единственного былого опыта.

Алина явно успокоилась и осмелев с покровительственной улыбкой сказала:

– Tеперь опытов у тебя будет больше!..

Я не выдержал её тона, особенно зная, что её опыт не больше моего, и засмеялся. Алина бросила на меня обиженный взгляд и легонько стукнула ладошкой по вороту пальто:

– Иди ты! Бесчувственное чудовище!

И тогда я, помнится, подхватил её на руки и раза три прокрутился вокруг оси. Алина завизжала, причём скорее от удовольствия, нежели от страха. Зато сразу помирились, не успев толком поссориться.