– Так, давай смотреть куда дальше, – сказал Никита, доставая свой телефон.

– Пойдем под крышу, дождь ведь.

– 61а это, кажется… Вон там…, – Никита протянул руку направо от остановки, и мальчики посмотрели в указанном направлении.

– Ничего не понимаю, – Никита снова посмотрел в телефон, – ничего не понимаю…

Вот Лента, вот остановка, а где все эти дома? Согласно карте, они должны быть здесь, – снова показав на пустырь, сказал он.

– Ну-ка, дай гляну, – Сева взял телефон, посмотрел на карту, на пустырь, опять на карту, выбрал нужный им дом. Никита, вот мы с тобой дураки. Этих домов ещё нет!

– Как это?

– А вот так. Отдел продаж и номер телефона. Они только в проекте, вон видишь, там вдалеке сваи торчат, и кран стоит – стройка только началась. Посмотри, у них даже цвет на карте другой, те, что существуют, обозначены серым, а эти оранжевые.

– Вот дела! Может Профессор напутал адрес?

– В любом случае, никакого Стаса мы сегодня не найдём. Нужно ехать обратно, и побыстрее. Во-первых, я уже замёрз, а во-вторых, кажется, Марк Захарович собирался уезжать, нужно успеть вернуть ему письмо или уточнить адрес.

Автобуса пришлось ждать достаточно долго. Пронизывающий, по-осеннему холодный ветер пробирал до костей, лёгкие куртки совсем не спасали от холода. Дождь хоть и не мог добраться до ребят под крышу остановки, но дополнял мрачную картину неудачи. Дорога назад показалась им вечностью. По большей части ехали молча, разговор почему-то не клеился. Каждый был где-то в своих мыслях.

Как только вышли, Никита сказал: «Время много уже, я побежал, – помолчал немного и добавил, – странно всё это».

Утром следующего дня Никита с нетерпением ждал Севу в холе школы, тот как всегда опаздывал. За три минуты до звонка в дверях, наконец, мелькнула знакомая красная куртка.

– Ну почему ты все время опаздываешь? Неужели тебе нравится эта вечная спешка? Рассказывай скорее, что профессор твой? Ты отдал письмо?

– Нет, похоже, мы опоздали. Мне никто не открыл, значит, он уже уехал, – Сева на ходу скинул куртку и переобул обувь.

– И что будешь делать? – уже на лестнице спросил Никита.

– Ждать, когда вернётся, а что ещё остаётся. Только вот неизвестно, куда и насколько он уехал. И спросить не у кого, по-моему, он живёт совсем один.

– А чего у тебя с телефоном-то?

– Да, блин, мама забрала, я до выходных без связи и компьютера. Я же не предупредил бабушку, что мы поедем, думал, это быстро, а трубка села, и она меня потеряла, разволновалась…, – звонок на урок прервал Севу в дверях класса, и они быстро сели на свои места.

На следующий день Сева пришел в школу ещё позже. Прошло уже минут пять от урока, когда он вошёл в класс. И его вид Никите совсем не понравился. Сева был серьезным, задумчивым, но к математике это явно не имело никакого отношения.

– Что случилось? – спросил Никита, как только закончился урок.

– Все это крайне странно. Мне нужен твой телефон, пойдем в коридор, – он вытащил из рюкзака какую-то бумажку и вышел из класса.

– Что ты хочешь?

– Мне нужно срочно позвонить. Это номер профессора, – Сева протянул ему смятый, замызганный листок. Никита брезгливо взял записку с номером:

– Ты его откуда достал?

– Никита! Не докапывайся! Не до этого сейчас. Звони скорее, перемена не резиновая.

– Я ж его не знаю. Сам звони, – он быстро набрал номер и протянул трубку Севе. Он взял ее, приложил к уху, и его глаза стали большими и круглыми.

– Это все очень, очень странно, – медленно протягивая трубку назад, сказал Сева, – я абсолютно ничего не понимаю.

– Я понимаю ещё меньше, может, просветишь меня, откуда у тебя телефон профессора и что тебе там сказали?