Башню дорожного работника сделали из камней, которые мыши вытащили из руин средневековой заставы. Некогда, столетия тому назад, люди выстроили контрольный пункт, чтобы прикрыть важную тропинку, которой пользовались контрабандисты. Теперь она никого не интересовала, и очень редко сюда забредали туристы. Однако мыши знали толк в маскировке. Жильё, хоть большое, хоть маленькое, должно быть надёжно укрыто не только от хищников, но и от людей. По мнению Бернарда, с людьми было проще, потому что они не интересовались ничем, кроме себя самих, и их мало заботило то, что творилось у них под ногами. К тому же, люди не обладали ни острым зрением, ни слухом, и затаившуюся мышь разглядеть не могли. Тем не менее, Бернард тщательно следил, чтобы в погожие вечера окна в башне завешивались шторами и свет от лампы не проникал наружу. Пусть для туриста его жилище выглядело как груда неинтересных камней, обезопасить себя не помешает.

Он прошёлся вокруг башни и не обнаружил ничего особенного, только ветер набросал ещё больше листьев. Пришла пора приниматься за настоящую работу. Повернувшись, Бернард вышел на тропинку и зашагал по направлению к мышиной дороге через заросли высокой травы.

На ходу он думал, что было бы здорово получить зимнее обмундирование, не дожидаясь конца ноября. По весне он не хотел сдавать на склад тёплый полушубок и валенки. Прибывшему интенданту Бернард заявил, что лучше бы им храниться у него в кладовке, ведь в горах иногда и летом бывает прохладно, особенно если живёшь не в тёплой норе со своей семьёй, а в каменной башне. Интендант начал по-доброму, объясняя, что в кладовке казённое обмундирование будет поедено молью и жуками, а некоторые работники вообще теряют валенки и требуют новые; вы можете себе такое представить?! Про кое-кого он – интендант – думает, что валенки не утеряны, а проданы или отданы кому-то из многочисленных родственников. Однажды он был на рождественской ярмарке в Лиенце и видел одну мышь, которая носила валенки точь-в-точь как в нашем ведомстве. К несчастью, в тот день Бернард пребывал в плохом настроении и набросился на чиновника с руганью, хотя тот в общем-то её не заслужил. Слово за слово, хвостом по столу, между ними началась перепалка. Бернард и был бы рад сдать назад, потому что чувствовал свою неправоту, но интендант завёлся слишком сильно, и его было не остановить. Он громко кричал и плевался, тряс ведомостью перед носом Бернарда и грозил ему карой. Наконец, Бернард уступил. А сейчас он жалел об этом. Зачем уступил? Что бы со мной сделал этот интендантишка? Настрочил бы жалобу? Да пожалуйста! Пошёл бы сам работать на моё место. Посмотрел бы, каково это —целыми днями бродить по лесу, чинить дорогу, мёрзнуть на ветру и вытряхивать снег из валенок. И, разумеется, писать отчёты.

Погружённый в грустные мысли, поддерживаемые плохой погодой, Бернард шёл к месту вчерашнего происшествия, по причине которого ему теперь требовалось починить мышиную дорогу.

Дело было так. Вчера, как положено, он проходил вниз по дороге, проверяя всё ли в порядке. В том месте мышиную дорогу пустили по небольшой канавке, сверху прикрыв корой и дёрном для большей незаметности. Лес полон опасностей; мыши, путешествующие через горы, должны быть защищены от хищных зверей и птиц. «Да и разве дело только в них? – подумал Бернард. – Люди строят свои дома всюду, наступают на лес. Из-за этого сокращается количество пищи для лесных жителей, и они обращают внимание на нас, хотя раньше мы были если не друзьями, то хотя бы жили в мире и уважении. Да, были времена». Бернард покачал головой.