А вторую мою девушку звали Люба Щ. Она была из Ивано-Франковска, западэнка, ей тогда было 18 лет. В первый день мы пошли вечером в кафе, а потом гулять по парку. Было уже темно, около одиннадцати. В парке, казалось, не было людей. Я, уже опытный ловелас, быстро от поцелуев перешёл к глубокому прощупыванию и раздеванию, она не сопротивлялась, одновременно я и с себя снял всё и лёг на неё, но тут – о, ужас! – во тьме ночи прошла семья с ребёнком. Прошли, молча, а мы остались в том же положении. Естественно, возбуждение ушло и не приходило, я посасывал соски, мял её упругую грудь и тут – сирена! Прожектор патрульной машины! Я успел натянуть брюки, она сарафан. Милиционер светил нам фонариком в лицо, задавал правильные вопросы: что вы тут устроили раздевание в общественном месте? Откуда приехали? И тому подобное. То ли оттого, что мы не были пьяными, то ли из-за человеческой солидарности, они нас отпустили.

Мы пешком поплелись в ночной город. Когда мы подошли к её дому, она говорит: «Ко мне можно залезть через окно веранды, я сплю отдельно от девчонок». Мы залезли. Дальше всё было шёпотом (чтобы не разбудить никого) и деловито (ведь я уже знаток женщин!). Я осторожно вошёл в неё, немного задвигался, вскоре услышав знакомое «ах!», дал сделать ей передышку, не покидая приюта, продолжил, не торопясь, снова дождался «ах!» Я начал понимать, что могу управлять процессом, внимать реакциям девушки и делать то, что нужно в данный момент. Всё-таки образованность – великая сила. Сколько раз я слышал рассказы парней, как они набрасывались на девок и наяривали без остановки, пока девушка не станет умолять прекратить её мучать! Или, наоборот, быстро кинул палку, и «пошла ты нахуй!»

Я прилёг рядом на спину и тихо прошептал: «Хочу минета». Она, молча, поменяла позу, перекинула ногу через меня и встала валетом на колени. Я напряжённо ждал «непередаваемых ощущений», известных мне по рассказам парней и вычитанных в литературе. Кроме болезненных ощущений от натянутой обручем крайней плоти и уздечки, я ничего не чувствовал. Было темно, я ничего не видел и не чувствовал, и тогда я потянулся рукой прощупать, что где находится. Она только очень нежно облизывала головку. В сознании моём прошла приятная мысль, что она взяла в рот, но тело моё никак не отреагировало на это. Очень скоро она вернулась мне под бок, положила голову мне на плечо и заснула. И я заснул…

Я пришёл к ней назавтра специально к полуночи, забрался через окно, нежным касание разбудил её, потом всё повторилось, только без оральных ласк. Я спросил, как она этому научилась. Она призналась, что два её друга как-то показали порно журнал и уговорили повторять то, что было на картинках. Потом она уснула, а я вылез обратно через окно и поплёлся домой, неудовлетворённый, но довольный. Довольный оттого, что у меня началась уже другая жизнь. И это было осознание того, что я мужчина, мужчина правильный, самец, что в моей жизни теперь регулярно будут женщины, и я могу их любить, удовлетворять, нравиться им, – всё это пришло в мою жизнь летом 1978 года.

Итог Ялтинской вылазки оказался хорошим. Во-первых, я не подцепил венерической болезни. Во-вторых: целый год я переписывался с Гуцулочкой (я её так называл), а потом она замолчала. А ещё через год написала, что влюбилась, вышла замуж и родила мальчика. Предложила продолжать писать письма, но я объяснил ей, что именно этого уже никогда делать не надо.

Вот такие две истории с девушками, которые в моём реестре Казановы числятся под номерами 1 и 2.

Милая моя Донара, этот список не маленький. Я ещё тот кобель! Но мы же договорились, откровенность за откровенность. Я расскажу только то, что можно. Я не затрону те эпизоды, где есть чужая тайна. Или сделаю это так, чтобы ты могла только гадать, о ком это я пишу, не зная наверняка. Единственное уточнение: моё изложение не придумано и не дополнено вымыслом, именно поэтому оно ценно и эротично.