Когда вышли на ступеньки, я уверенно взял её за талию. Она только взглянула в мою сторону и ничего не сказала. Я чётко понимал, что должен делать всё продуманно. А как это делается? Шаблона не было, всё получалось экспромтом.

Мы пошли к набережной, что-то рассказывали друг другу. Оказалась, что она мама маленькой дочки, более того, она ходила на тот же Массандровский пляж со своей матерью и ребёнком, и загорала в том же пятом секторе, и по пляжу помнила меня! Через какое-то время я внезапно на середине слова впился взасос её в губы, крепко держа голову руками. Когда я отпустил её, сразу продолжил беседу с того места, где прервался, как будто ничего не было. Потом ещё один засос, ещё. Уже можно было гладить плечи, ягодицы. Она отвечала поцелуям, ласкам. Я предложил: «Спустимся к морю?» Она отказалась, но очень неуверенно. Мы добрели до какого-то топчана, присели. Было безлюдно, тепло, море ритмично накатывало мелкой волной. Я был возбуждён, но очень ясно мыслил, понимал, что нельзя допустить грубости и бестактности. На топчане я стал более инициативен, она отвечала мне, я понимал, что ей приятно, и это меня воодушевляло. Я знал Камасутру наизусть, и все виды поцелуев теперь можно было испытать реально, и я помнил, что борьба языков с плотно прижатыми губами – это вершина чувственных поцелуев! А ещё можно языком водить по её зубам, заводить за щёку, втягивать её язык в свой рот, не давая дышать! В какой-то момент мне удалось вздёрнуть её кофточку и припасть к соскам. Она была даже не плоскогрудой, а просто безгрудой, как подросток, только с женскими сосками. Одновременно, я понимал, что время позднее, что есть какой-то дискомфорт открытого пространства, шума, случайных прохожих. Теперь она спросила: «Спустимся к берегу?» – «Нет, пожалуй, неуютно. Давай завтра с пляжа поедем ко мне?» – Она согласилась.

Итак, завтра! Завтра ЭТО случится в моей жизни! Завтра я стану, наконец, мужчиной! Завтра!

Волнения новобранца не оставляли меня. Неопытный самец, я тогда думал, что стоит мне на секунду оторваться от ласк и раздевания женщины, она быстрёхонько натянет всё обратно на себя и убежит. Поэтому, когда я впился ей в губы, снимая с неё сарафан и сдёргивая с себя футболку, я думал о том, чтобы не было ни секунды паузы. Член надёжно торчал. Я стянул с неё трусики, опускаясь на колени. И вплотную оказался перед заветным, таинственным, манящим, пьянящим и непознанным…

Позже, много лет спустя, я в одном фильме услышал фразу, очень точно определяющую эту минуту, эту веху, этот водораздел в жизни молодого человека. «У каждого мужчины однажды наступает момент, когда женщина раздвигает ноги, и весь прежний мир летит в бездну».

Я не знаю, является ли таким моментом в жизни женщины дефлорация. Мне кажется, нет. Первые роды – вот разделение на жизнь до и после. Впрочем, женщины сами расскажут об этом.

Я уложил её на свою кровать, даже не стянул с себя брюки, только расстегнулся, вытащил своего восставшего дружка, как мог, прилёг на неё, целуя, но думая, что мне сейчас надо попасть «туда», не промахнуться. Опытная женщина, она немного раздвинула бёдра и легко пальцами направила меня к входу. Я почувствовал тёплую влагу своей крайней плотью. Вошёл уверенно, но сдержанно, медленно, на всю глубину. Первая волна сладостного чувства прошлась по мне, я понял, что могу потечь. Я вспомнил сразу советы Роберта Стрита по сдерживанию ранней эякуляции: надо мысленно отвлечься на сторонние темы. Я отвлёкся, начал что-то продумывать в своей голове. Предоргазменное ощущение ушло. Ушло надолго.