Я, например, нахожу время читать и писать, хотя занимаюсь по 10 часов в сутки.

В последнем письме ты читала мне нотации, за то, что я тебе что-то написал не то. Извиняюсь, что я поступил так нехорошо. И письма писать тебе буду регулярно, учитывая, что живешь ты только моими письмами. Хорошо бы было еще то обстоятельство, что книги стали твоей неотемлимой частью в жизни.

Я, Маруся, живу хорошо. С 10 июня в одном отношении стал жить еще лучше. Главное то, что в жизни батальона принимаю самое горячее участие. Поэтому и жизнь полноценна и время идет незаметно. Вспомни Кривую Березу. Я в нее прибыл слабым и униженным. Но близкий и хороший круг товарищей (этим я обязан тебе!) меня быстро вытянул вверх. Я окреп и физически и морально. Другое дело в Красавинской СШ.

Там я был один, поэтому чувствовал себя плохо, все свое хорошее держал в себе. Мечтал больше, чем делал и за 45 км бегал к одной девушке на свидания. Так жить, конечно, трудно. Теперь, правда, у меня нет девушки и я ни куда не бегаю, но живу отлично. Имею таких хороших товарищей, которые напоминают мне Н. Петровича.

Брат и Зоя писем мне так же не пишут. С одной стороны это плохо. В такое время и мы прекратили переписку. Зое я сегодня же напишу. Летом вы, может быть, с ней увидитесь. И в сущности встреча эта должна бы быть теплой, дружественной и т. п. Если встретишься, то постарайся сделать именно так. Такое поведение с твоей стороны будет означать достоинство, приличие и вежливость.

Маруся, ты пишешь о госпитале. Я могу сказать, что война еще не завтра кончится и я могу попасть в третий раз в это нежелательное заведение. И разумеется, постараться прибыть к Вам т. е. к себе в Город, это ведь возможно. С тяжелым ранением, которое у меня было в прошлое лето, я мог бы прибыть в Устюг, ведь положили в госпиталь за 300 км от него. А так как я поправляюсь до неузнаваемости последствий ранения или последствий болезни, то и домой меня не отпускают. Да это пожалуй и лучше. Я доволен собой, что так здоров и вынослив. Лучше быть целым и здоровым в бою – биться с врагом, чем по причине болезни придти домой. Нет, я уж лучше с победой приеду к тебе целым – сильным и здоровым.

Пиши, Маруся, о себе больше.

Привет от меня родным и знакомым. Особенно учителям.

Целую тебя – Коля.

13.6.43 г.».

В письмах Васи, брата отца, и его жены Зои к маме было выражено недовольство тем, что мама не сообщила им о болезни свекрови Екатерины Николаевны. В письмах Василий Яковлевич и Зоя Петровна просили кое-какие вещи (например, машину швейную) не пользовать, а в дальнейшем отдать их семье. Мать, наверняка, отцу нажаловалась. В дальнейшем, уже после войны, после гибели Васи, папа купил новую швейную машину и увёз её Зое Петровне в Подосиновец.

«Здравствуй, Маруся!

Сегодня я от тебя получил пакет чистой бумаги, за что тебе большое спасибо. В ответ на это я пишу тебе письмо с открыткой и песней, которую у нас все распевают.

Маруся, я как прибыл из госпиталя и по настоящее время, живу хорошо. Здоровье отличное. Из-за чего и не направляют в Дом отдыха. А Дом отдыха нашей части находится недалеко от г. Ярославля. Многие бойци и командиры уже были на отдыхе. Так же по особо важным причинам многие уехали домой. Я теперь не могу рассчитывать даже на отдых. Надо сказать и здесь в батальоне я живу, как на отдыхе. Занятиями и работой не обременен. Нахожу время на чтение книг, на занятия физкультурой, на отдых. Сейчас читаю книгу Я. Гашека «Похождение бравого солдата Швейка».