Я как прибыл из госпиталя в свою любимую часть, так и служу в ней хорошо и даже весело очень. На одном месяце у нас было три больших праздника: 23.4.43, 1-го мая и сегодня 23.5.43 г. Все эти праздники проходили с торжеством, хорошим обедом, вином, танцами.

Сегодня, например, еще проводим военизированный массовый кросс и спортивные игры.

От Зои и Васи писем не получаю и сам не писал уже очень давно. Я очень не люблю когда говорят о семейных дрязгах и о той несчастной собственности, которая, как известно, всегда портит человека. Из госпиталя, я правда, много писал Зое Петровне, но потом переписка прекратилась, а от Васи за всю войну получил не больше трех писем.

Очень сожалею, что нет известий от Миши и Алеши. Ты, Маруся, уж как нибудь утешай, рассеивай грусть у своей матери. Чем можешь, помогай и им.

Письма мне пиши чаще, а то если не будет писем от тебя, то не напишу и я. Если организуешь мне посылку, то это будет неплохо. Но как ты и предполагаешь, я живу и питаюсь здесь не хуже, чем многие в тылу. Однако от посылки не откажусь, особенно если она с температурой.

Передай от меня привет всем знакомым.

Целую тебя – твой Коля.

23.5.43 г.».

В этом письме некоторые фразы подчеркнуты зеленым карандашом – это мама анализировала текст. Я с ней согласна, письмо это папа писал, всего верней, навеселе.

«Здравствуй, Маруся!

Вчера от тебя получил письмо и вчера же на него дал ответ. Но сегодня события дня заставили снова написать тебе несколько слов.

Это третье письмо от меня тебе с таким трогательным известием. Первое ты получила, когда я был под Киришами (июль 42 г.), второе из под Великих Лук (декабрь 42 г.) и это пишу перед отъездом на фронт в № направлении, которое ты узнаешь позднее – после наших успехов.

Настроение у меня сегодня очень хорошее. Я еду в третий раз бить ненавистного врага – в третий раз ставить свою жизнь, свою силу и умение на защиту своей родины, на защиту тебя моя дорогая.

Письма тебе буду писать по возможности чаще.

Представляешь ли ты, что сейчас делается в нашей землянке. Она похожа на комнату общежития, которую покидают студенты, уезжая на каникулы.

Я уже уложил в свой вещьмешок все свое имущество, половину которого составляют книги и тетради. Жалко оставлять насиженное местечко. Оно так было красиво, то я вряд ли его когда забуду. Около нашей землянки были клумбы, беседка, турник, брусья и др. предметы, которые культурно и весело позволяли нам провести свой досуг. Недалеко от землянки на лужайке в последнее время (вплоть до последнего часа) я строил для своей части спортплощадку – беговую дорожку, площадку для волейбола, ямы для прыжков, полосу препятствий и т. п. А теперь все так и останется.

Землянку покидаю я последний из своего взвода вместе с лейтенантом (ком. взвода).

Жди писем, в них буду писать в пути – на каждой остановке.

Пиши мне больше и чаще.

С боевым приветом.

Целую – Коля.

26.05.43 г.».

«Здравствуй, Маруся!

Вчера получил от тебя письмо, и как правило, спешу без задержки дать ответ.

На днях я писал тебе, что еду на фронт.

Отставить! Мы еще долго будем отдыхать, учиться военному делу, накапливать сил, чтоб потом разом разгромить врага на своем участке фронта.

Я снова в своей землянке. Снова продолжаю строить спортплощатку.

Снова загораю и занимаюсь на турнике. Живу хорошо. Здоров.

От Васи и Зои писем не получаю. Не сегодня завтра напишу обоим по письму.

Ты пишешь мне о Паше Подволоцком – он кажется был лейтенант. Передай ему и Люсе, если еще раз встретишь, привет. Передай, что я часто вспоминаю Кривую березу, комнату над клубом.

О Ване Дьяконове не понятно. Почему он был в Сталинграде и так скоро оттуда вернулся. Им с Галиной тоже привет и наилучшие пожелания.