Это не значит, что я верю в подлинность его покаянного заявления в «Известиях»! Многое в нем явно подсказано чекистами, потому как есть безграмотности богословские (приписывает Евангелию слова ап. Павла о власти. Чекисты этого могли не знать, но священник о. Димитрий знает).

Обо мне он пишет ложь, будто бы «передавал на Запад через меня клеветнические материалы». Я с ним в Москве беседовал только один раз, но никаких документов он мне не передавал. Я уже опроверг это утверждение в газете «Ле Монд» и в «Фигаро». Но наряду с этими чекистскими вставками, более или менее обширными в желании меня опорочить, есть в его тексте места по стилю почти несомненной подлинности. Мне пришлось за последнее время много объяснять здесь на Западе, как работают некоторые «органы» в СССР и что русское священство очень страдает. Впрочем, всё это имеет мало значения, кто писал. Важно, что о. Дудко это подписал и, выйдя из тюрьмы, не отрицает.

Я не могу и не хочу его судить. «На словах мы все герои, а на деле не всегда», – вспоминает слова о. Димитрия Левитин-Краснов. Но я не могу отрицать, что своим «покаянием» о. Дудко нанес тяжелый удар не только себе, но и своим ученикам и последователям, и вообще верующим и Церкви.

Дело, однако, не ограничивается личностью о. Димитрия. И мы должны сделать нужные выводы. Отец Димитрий хотел показать и выявить, что путь, по которому идет Патриархия – неправильный, что есть другой путь, трудный, но возможный, и что он (по смыслу о. Димитрия) более полезен для Церкви. И если бы он устоял и не сломался, то показал бы на своем примере, что есть такой путь, хоть он и сопряжен с жертвами и страданиями. А сейчас, отрекшись огульно от всего, чему он служил и проповедовал, от всего хорошего, что он делал и писал, он показал, что его путь утопичен, нереален и вреден для Церкви, а путь Патриархии, если и не вполне правильный, но единственно возможный в настоящее время. Ибо неизмеримо лучше молчать, чем протестовать, шуметь, требовать, а потом от всего отрекаться!