Поэтому так странно, случается, наблюдать за «изучающим дзэн» (хотя в эту категорию, понятное дело, входишь и ты сам): он прочитал десятки, если не сотни книжек и статей, он штудирует их год за годом, он в восхищении от дзэнских персонажей, он много размышляет, ему кажется, что он стал вхож в эти эзотерические пространства и уж во всяком случае вполне понял основные «постулаты дзэн» и основную его тональность. Однако как только он начинает действовать, бесстрастный наблюдатель видит и чует, сколь не дзэнские идут от него волны, сколь порабощен он «культивированием» тех или иных принципов дзэн. Скажем, он тренирует себя в спонтанности, он помнит: «надо быть спонтанным» – и в итоге нередко залетает в обыкновенную агрессивную наглость, вылетая из реальной ситуации, в потоке которой следовало бы быть, в созерцании истины-естины, протекающей в исключительной замедленности и все же так стремительно. Всего «спонтаннее», конечно же, психопаты и всякие «уркаганные» элементы, но они-то как раз, понятно, – всецело «за бортом», ибо они еще пока и не люди, но машины.
Тут как бы возникает весьма по нынешним временам обширная тема ложного дзэн. В сущности, почти единственный он у нас в стране, увы, и распространен. Грубо говоря, «накачиваются мышцы» дзэн, и человек начинает орудовать. «Мышцы» эти чаще всего, как ни комично, интеллектуально-информационного свойства, так что возникает своего рода «игра в дзэн» на почве самоупоенного острословья и иной «остроумной» эквилибристики. Впрочем, не менее редко вульгарность и аморализм без берегов выдаются за дзэнскую раскованность и «метафизическое мужество». Возникают группы и почти секты, именующие себя дзэнскими и тантрическими, в которых пошлейшим «групповухам» и иному «отрыву» помпезно придается изысканный статус. Да, дзэн – это, вероятно, спонтанность, чувствование экстазной основы бытийствования (жизне-смерти как синтеза), возврат к «стихийному» темпоритму произрастания изнутри себя к вовне себя. Однако это спонтанность безупречно благородных существ, а не свинтусов. Здесь пролегает водораздел. Потому-то дзэнские мастера первым делом смотрели в самую что ни на есть суть вновь прибывшего ученика-неофита, что и определяло саму возможность обучения. Сегодняшний человек «шьется», увы, из ткани, которая расползается при первых же серьезных движениях, потому-то здесь некого обучать.
Один из центральных афоризмов дзэн как раз и гласит: «Если неистинный человек проповедует правильное, истинное учение, то оно – неистинно и никчемно. И наоборот». В этом суть дзэн. В качестве человека, но не в принципах, не в правилах, не в техниках; дзэну нельзя научиться, на него нельзя натаскать. Можно вернуться в чистоту своего истока, в свою растительную модальность. Потому-то нет никакого архетипа «дзэнского поведения». У одного человека дзэнскость будет внешне выражаться в потрясающей тихости и кротости, у другого – в резкости и хмурости, у третьего – в исключительной ироничности и юморе. Здесь нет внешних черт узнавания. Узнавание дзэна – в сущностном, в невидимом, в интуитивно ощущаемом. Дзэн каждый раз имеет другой облик, ибо «нельзя дважды войти в одну реку». Впрочем, нельзя войти и один раз. Узнать эту блеснувшую хвостом рыбку по каким-то внешним оберткам, приемам, афоризмам, прихватам, фантикам и рекламным слоганам – невозможно. В таком узнавании будут фиксироваться лишь мертвые слепки с чьего-то чужого, давно остывшего опыта. Каждый раз новое обличье дзэна является из того же, из чего каждый раз свеж поток искренней взволнованности. Каждое твое мгновение