Не выдержав, я взорвался.

– Какие одиннадцать, батюшка. Литургия должна закончиться не позднее полудня. Вы не сможете отслужить ее за час. Старухи второй день приходят, с лавок уже падают, службу ждут. На них лица нет. Они говорят, что Матерь Божья от них, видно, отвернулась, раз службы второй день нет. Сказали бы людям заранее, что не можете, кто бы вас осудил. Мы бы все или в Зименки или в Покровский храм поехали, там престол. А вы у людей две службы забрали. Спите, батюшка, – и бросил трубку.

Такого маразма я не ожидал. На Украине за такие дела гонят вон. Владыка Ириней Днепропетровский так одного молодого и наглого попа сельского за то, что не служил в воскресенье и повесил на дверь амбарный замок, лишил сана. И все мольбы его отца благочинного были напрасны. Сана лишают и за меньшее.

– Сука ты *ба*ная, падла ты проклятая! Будь ты проклят Самим Богом Саваофом навек. Будь ты проклят, – выйдя их храма, все повторял я одно и тоже. – Будь ты, сука конченная, проклята вовек! Тварь ты последняя.

Ори не ори, кляни не кляни, а службы Божьей Матери все равно не вернешь. Тогда я в первый раз захотел написать владыке о всех проделках настоятеля. Но когда сказал об этом возмущенным старушкам, вмиг наступила тишина. Поддержки в их глазах не было. Молчок. С ним никто не хотел связываться.

Местные ревнители благочестия так гордятся собой, куражатся, истории пишут своего несусветного величия и благородства, а на деле обливают кипятком настоящие, живые руки Богородицы, когда та посещает обители в России, плюют ей в лицо, таскают за волосы и гонят из храма на ее же праздник. Уличным девкам почтения больше. Но пойди об этом скажи. Тебя разорвут на куски, поскольку чтут только Ее изображения, но не Ее Саму. И всегда прикрываются Главным Аргументом – «это единичный случай»!

В субботу как ни в чем не бывало на «новом» японце к храму подкатил настоятель. Поглядел на его обнову и ахнул! Куда у человека глаза глядели? Правосторонний руль, возраст лет надцать пять, движок забит грязью и хрипит на низких высотах. Хлам.

– Сколько отдали?

– Сто тридцать.

– Не жалеете, что купили такую убитую рухлядь?

– Да… – отец Михаил замер, не зная что и сказать.

Пауза. Здесь так не принято – заискивающие улыбочки, поздравления с обновкой. Стоит, растерянная улыбка тает на его лице.

– У сына нет машины. Я для начала ему купил. Пусть ездит.

– А, это совсем другое дело. Он ее быстро угробит, – развернулся и пошел в храм.

Или она его, подумал я. Прошло полгода. Сын попал в ДТП, машина всмятку. Его девушка стала неподвижной на всю оставшуюся жизнь. Перелом позвоночника, корсет с цепями и ортопедическая кровать. Еще троим или двоим досталось порядком. Искалечило и их. А сам ничего. Ему дали полтора года колонии общего режима. Сын священника отправился мотать срок на кичу. Но и это не все. Выглядело все это довольно странно. Машину освятили, благословили и на тебе.

– Ты что, ничего не знаешь? – взялись просвещать меня прихожане. – Все дело в деньгах – они не его.

– А чьи?

– А, да ты и впрямь ничего не знаешь. Слушай: ему странник с рюкзаком дал и на храм и на помин души. Больше ста тысяч в том рюкзаке носил. Сказал, тут на все хватит. А он эти деньги взял себе, любимому. Да еще как-то умудрился снять со счета покойного шесть или семь пенсий. А могила его сейчас почти не видна. Скоро с землей сравняется.

– Где она?

– Да здесь, в Лобово.

Тут я все понял. Вместо воли покойного часть средств отдать на благоустройство храма, тот все присвоил себе. И был наказан за это не Богом, а своим собственным сыном. А мне все выкладывали и выкладывали.