Самое интересное, что медсестра прекрасно знала об этих методах Журавлева и перед заключительной стадией допроса отпросилась «выйти по делам». Выворачивание мозгов не любит свидетелей. Огласка в этом деле никому не нужна. А Ямский монстр убедился, что гипнозу я не поддаюсь. Но все равно, на душе остался шрам.

Через десять минут объявляется результат по всем органам. С изумлением слышу «почки здоровы»…

– Доктор, минутку. Вот, посмотрите, – с этими словами достаю приговор «волнистого попугайчика», специалиста по УЗИ из Ямы самой.

– Прочтите: «волнистые почки», «диффузия в почках», – почка сморщена. Кисты.

Смотрю, что он скажет. Журавлев пробежал глазами бумажку. Помолчав, сказал.

– Почки здоровы. Болезней в ней нет. Этот метод не ошибается.

Что ему сказать? Слушаю дальше.

– Геморрой.

– У меня его нет.

– Простатит.

– Залечен.

– Показывает простатит.

– Не жалуюсь пока.

Мне делается смешно. Из огня да в полымя. И так по всему моему многострадальному телу проехались игрой в «испорченный телефон». Единственно, куда точно попал Валентин Борисович – желудок, пищевод и больной позвоночник. И через два года на самом деле обострился простатит.

– У вас должны быть сильные боли в желудке и выше (не двенадцатиперстная кишка).

– Это правда. От изжоги криком кричу. Особенно к ночи.

– Вот видите. Этот метод никогда не ошибается.

Доктор доволен. Проверил китайским детектором лжи весь мой рассказ о болячках. В целом пурга, записанная психиатром, подтвердилась методом иглоукалывания. Дальше он пробежал глазами назначения невролога в Мариуполе (местный врач выписала только направление к психиатру, мол, туда тебе и дорога). Посыпались вопросы.

– Нейробион. Что это такое?

– Витамины В1, В6, В12 в одной ампуле.

– А лирика, адаптол.

– Снимают неврологические боли, в том числе и после операций.

– Странно. Я никогда не слышал о таких лекарствах.

Слава Богу, написал отказ от «лечения» остеохондроза психотропной дурью. За две недели развалится вся печень и ты точно станешь «петрушкой в ступоре – Театральная, 21».

Журавлев продолжает читать мою украинскую карточку.

– А вот это лекарство мы применяем. Правда, нашим аналогом.

– Нейрохирург мне сказала, что если боли будут очень сильными, сразу выпить только одну таблетку в виде эксперимента. Проверить, будет ли она действовать в направлении снятии болей.

– И вы пробовали?

– Нет. Я пришел после консультации к своему врачу. Она, посмотрев на диагноз и назначение, была очень разочарована. Поэтому я и остался на анальгине, витаминах и ревмотоксикане (мелоксикане).

В конце концов, после двух часов допроса («беседы») был сделан заключительный диагноз.

– Если бы не ваш шейный остеохондроз, я бы признал вас трудоспособным.

Стоило только ради этого тратить русский стольник на «экскурсию по Канатчиковой даче» в ямском упрощенном варианте.

Через неделю появляюсь у невролога. Прошу выписать мне направление к хирургу. Говорю ей.

– Был на Театральной (врач весь внимание), приехал поздно, принимал один Журавлев. Прием длился около трех часов. Мне было странно, что он увидел признаки своих пациентов в том, что я приехал работать учителем в Россию.

– Я с вами полностью согласна. Там есть врачи получше.

Мне стало холодно. Слава Богу, не попал в их руки. С той «консультации» я бы не вышел. Поставили бы «острый психоз» и на профилактику для много говорящих, по желанию лобовской больницы и УФМС Гараниной.

– Он ничего, кроме остеохондроза, не нашел. В карточке ничего не написал. Проверил меня иголками. Ничего, кроме гастрита.

– Вы попали не к тому врачу. Это далеко не лучший врач.