– Да? А как же монсеньор завлекает в эту башню свои жертвы?

– Никак. Здесь нет денег. Я могу дать тебе кучу золота, и ты ничем не будешь мне обязана…

– Монсеньор не боится, что я его поймаю на слове?

– Да пожалуйста! Куда ты его потратишь, это золото, что на него купишь? Попробуешь кого-то нанять в услужение? Служанок тут нет.

– А как же?..

– Сочувствую но увы. Заплетай волосы сама, или попроси кого-то по дружбе. И тогда будь готова, что тебе станет неудобно отказать в такой же просьбе подруге. Не пользуйся одеждой, которая требует помощи при одевании, или придется просить кого-то помочь. Но тогда неудобно будет отказаться помогать одеться ей. И так далее. А что делать?

– Как что делать? Нанять где-то служанок. И крестьян – я уже чувствую, монсеньор сейчас объявит, что и в земле ковыряться мне придется самой, чтобы было что кушать!

– Все не так плохо, как тебе сейчас представляется, но это долго объяснять.

– Хорошо, – согласилась я отложить сельскохозяйственный вопрос. – Так что там монсеньор говорил про кучу золота?

– Что тебе некуда будет потратить деньги. Они здесь ничего не стоят. Видишь, стены башен позолочены? Наружная стена тоже.

– Это настоящее золото?

– Ну да, тонкий слой, конечно, но площадь довольно большая. А на стене снаружи еще и драгоценные камни наклеены.

– Дьявол!

– Почему «дьявол»?

– По милости того, что это ересь почище любой ереси, о какой мне приходилось слышать. Дольчино монсеньору и в подметки не годится. Теперь я понимаю, почему осужденные ведьмы и еретички должны вызывать у монсеньора сочувствие и симпатию. И монсеньор у них тоже, так что добровольный гарем не окажется пустым.

– Причем тут ересь? Дама в беде – да еще в такой ужасной – конечно вызывает мое сочувствие, а они мне, конечно, благодарны… что может послужить основой для более глубоких чувств. Персей и Андромеда, только наоборот: люди не отдают ее дракону, а хотят убить сами, а дракона, наоборот, посылает Персей, чтобы ее спасти…

– От скромности, я вижу, любезный хозяин не умрет!

– Ну, у меня ведь есть на то основания, не так ли?..

В общем, меня этот выскочка-доктор, владеющий единственным небольшим, хотя и очень высоким замком, не имеющий ни одного слуги, стражника и крестьянина, и при всем при том разговаривающий со мной без почтения, соответствующего нашему сравнительному статусу, немного раздражает, как я уже писала, но он достаточно интересный, чтобы я могла с ним общаться. Правда, думаю, будет правильнее, если он будет хотеть общаться, вот как в этот раз, а я буду нехотя от скуки соглашаться. Для начала у меня есть отличный повод для немилости – как же, ведь этот его дракон нас вывалил в резервуар с водой. На прощание я ему сказала и это, и то, что по его настойчивости я поняла, что эта насильственная экскурсия обязательна для всех вновь прибывших – с этим я согласна, но не могу сказать, что это доставляет мне удовольствие. В общем, мы слегка поругались. Я ему сказала, что с его самомнением он не столь приятный собеседник, как его дракон – тот молчал всю дорогу. Доктор Акон, я видела по его глазам, чуть не сказал, что и для него укрощать драконов легче чем общаться со мной. Или еще какую-нибудь гадость. Но благоразумно промолчал, извинился и сбежал с видом несправедливо обиженного. Чем заслужил от меня чуть больше уважения – люблю умных мужчин. В том числе, уважаю умных противников.

Кстати, о статусах. Как я успела заметить, здесь у всех есть два вида одежды, рабочая, которая, правда, куда лучше крестьянского заплатанного отрепья, но из-за практичности одинакова для всех, и для отдыха – кому какая нравится и без всяких ограничений, в результате напоминая костюмированный бал, где и без всяких масок невозможно различить статус, в силу того, что бывшая итальянская ремесленница может напялить французский королевский пурпур и жемчуга, а бывшая испанская аристократка – праздничный немецкий крестьянский наряд. Это ужасно меня раздражает, в связи с тем, что это покушение на мой статус. И вполне, если подумать, справедливое покушение, в рассуждении того – ну какой у меня статус? Осужденной к костру ведьмы. Как и у всех тут. Все правильно. Но все равно раздражает.