Саша и Миша замедлились.

– Вы идете? – крикнула им Аня, чудесная толстушка с двумя косичками.

– Иди, мне ещё надо кое-куда зайти, – махнула рукой Саша.

– Мишка, а ты?

– А я к маме на работу сначала.

Аня убежала вслед за классом.

Миша и Саша, не сговариваясь, протянули друг другу руки.

– Ты посмотри, какие голубки, Настя! – глядя на них в окно, протянула Лариса Ивановна.

– Ага, я сегодня поняла, что у них любовь, – по-матерински улыбнулась Анастасия Сергеевна.

– Не рановато ли? У Ивановой и так не семья, а яма с крокодилами, а тут ещё и первые чувства, – с искренним переживанием в голосе произнесла пожилая учительница литературы.

– Рановато, конечно, но как прикажешь им не чувствовать? Я вижу, что они не знают, как с этим быть и что делать: на уроках болтают безостановочно, на переменах дерутся. После школы, вон, за ручку идут. Ну, вот что с ними делать? Как их обезопасить? Как с Ивановой быть? Из семьи изъять мы её не можем, формально у них все неплохо: отец работает, мать тоже, руки папаша не распускает. Вот что мы можем сделать, Лариса Ивановна? – почти взмолилась молодая учительница, повернувшись к старшей коллеге.

– Ох, Настя. Я, конечно, не знаю, как быть. Но одно могу тебе сказать точно: с такой семьёй, как у Ивановой, и с таким характером, как у нее же, ничем хорошим это не закончится. Нам эту девочку нужно как-то защитить. А как, я и сама не знаю. Пока мы можем только вот так за ними приглядывать.

Пожилая и молодая женщины вновь повернулись к окну.

Мальчик и девочка остановились.

Повернулись друг к другу.

Мальчик завел невидимую прядку волос девочке за уши, погладил ее по голове.

– Господи, какая нежность, – подозрительно дрожащим голосом прошептала классная руководительница седьмого «Б».

Мальчик взял девочку за руку, и они свернули за школу.

Всю неделю Саша честно держалась, ведь на кону было все самое главное в ее юной жизни.

Ни одной драки с Мишей на перемене.

Ни одной подколки одноклассников.

Ни одного громкого хохотка или перешептывания с Мишей на уроках.

Даже внешне Саша как-то подтянулась, казалась менее разболтанной и вредной.

В субботу Саша была дежурной по классу. Она любила дежурства: до блеска вымыть доску после уроков, аккуратно расставить стулья, выровнять парты, подмести пол, чтобы на нем не осталось ни одной соринки, – это простые действия успокаивали непростую натуру девочки-подростка.

Но в эту субботу с самого начала что-то пошло не так.

Набирая воду в ведро в туалете, Саша так резко дернула кран, что окатила себя с ног до головы.

– Черт!

Саша закрутила кран, отставила ведро в сторону и посмотрела на себя в зеркало. Ничего хорошего оно не показало. Из зеркала на Сашу смотрела лохматая девочка в забрызганной рубашке и юбке, колготки перекрутились, ботинки тоже были мокрыми, волосы торчали во все стороны.

– Ну, копеееец, – простонала Саша и скорчила сама себе рожицу.

Подхватив ведро, Саша потащилась к кабинету. Подойдя к двери, девочка поставила ведро на пол… и именно в этот момент дверь с грохотом распахнулась и прилетела Саше по лбу, а затем снесла ведро с водой.

– Твою мать, – гаркнула девочка.

– Иванова, это что за выражения?! – на пороге стояла Анастасия Сергеевна.

– Да вы посмотрите, что вы наде… Что я наде… Что дверь наделала!

Анастасия Сергеевна огляделась: перевернутое ведро валялось у ног девочки, вода уже вылилась на пол, ботинки, колготки, юбка, рубашка шестиклассницы были мокрыми.

– Ой, Саша, прости, пожалуйста! – Анастасия Сергеевна чувствовала свою вину. Иди в класс, я сейчас воду соберу.

– Да по фиг уже, – Саша бухнулась на колени и начала собирать тряпкой воду с пола. – Хуже уже не будет, бормотала девочка, отжимая воду в ведро.