– Ну как там Вика? Похудела уже? Ты ей помогаешь, да?

Я молча кивнула, боясь проснуться.

– Ну ладно. Будем считать, что ей повезло на этот раз. Зато хамить она больше не посмеет. Вот ты – вежливая, уважительная, услужливая, – я вижу. С тобой легко будет работать. Ну, пойдем, ладно.

Я посмотрела на Женю, он улыбнулся мне, но глаза у него были грустные. Я шагнула вперед, остановилась и снова оглянулась на него. Он ободряюще кивнул и сказал:

– Иди, Полинка, и будь счастлива. А я теперь спокоен – демоны не посмеют тронуть тебя, там, за воротами, их нет, иди…

Я опять сделала шаг вперед и вновь остановилась, потому что Женя не пошел за мной, а остался на тропинке. И я поняла, что если сейчас войду в эти ворота, то больше его никогда не увижу, и тогда отступила назад, подошла к нему и взяла его за руку.

– Полинка, – повторил он. – Не думай обо мне. Я счастлив, что мне довелось встретиться с тобой. А сейчас иди.

Но я не послушалась, спряталась за него и спросила женщину:

– А кто вы? Как вас зовут?

Она покачала головой.

– Меня зовут Лидия Яковлевна. А фамилия моя – Сорочинская.

– Я не хочу с ним расставаться, Лидия Яковлевна.

– Он уже выполнил свою задачу, помог тебе подняться, уйти из реала. А Золотые Ворота открылись благодаря твоему дару, редкому в наших краях, ну и я подсобила немного. Так входи же, не медли.

– А он?

– Он – казадор. Он давно выбрал свою роль. Он не поднимется выше, во всяком случае, в ближайшем будущем.

Но я упрямо заявила, что без него не нужны мне никакие Золотые Ворота.

– Вы можете ее просто увести? – спросил Женя Сорочинскую. – Она не понимает происходящего. А после сама скажет спасибо.

– Нет. Я ничего не могу сделать против ее воли. Она должна войти туда сама, с радостным ожиданием чуда, в противном случае – все бесполезно.

– Что же нам делать? Есть ли какой-нибудь путь, чтобы не расставаться? – спросил ее Женя.

– Обычный. Проторенный. Первый уровень Демонета, как партнеры, на общих основаниях. И придется ждать разрешения админа.

– Мне все равно какой путь, – сказала я упрямо. – Я хочу с ним.

– Но это задержит тебя на неопределенный срок. Тебе придется доказывать, что ты – это ты – скучнейшее занятие. К тому же нет гарантий, что он будет с тобой все это время. Казадоры – народ непредсказуемый. А в какой-то момент он затормозит тебя, станет в тягость – это неизбежно. Знаешь что? Сама посмотри как все будет, только трактовать не спеши. Отведай вот этого, – Лидия Яковлевна отломила ломоть каравая. – Бери, для тебя ведь печено, – последние слова она с грустью сказала.

Я вдохнула аромат свежей сдобы – каравай был теплым, мягким… я откусила кусочек. И тут все пропало – ворота растаяли в розовой дымке, а мы с Женей оказались на старенькой, очень знакомой кухне, из окна которой был виден зеленый дворик, а за ним – город открывался с кривыми улочками и цветными крышами. Женя варил кофе и разливал по маленьким керамическим чашечкам, и вдруг Красный и Зеленый типы выхватили чашку у меня из рук и стали отхлебывать из нее, обжигаясь и чертыхаясь, а я кричала им: «Уйдите, я пожалуюсь администрации! Как вам не стыдно! Женя для меня этот кофе сварил!» А они вдруг подхватили меня под руки и поволокли куда-то. Я заплакала и закричала, что не хочу с ним расставаться, но Женя смотрел на меня холодно, а к его плечу прислонилась другая женщина. А потом все замелькало, мимо меня проносились какие-то люди, белокурый бородатый великан протянул мне букет невиданной красоты, длинноволосый юноша играл на флейте, почему-то под дождем. События мелькали так быстро, что я не успевала разобраться в происходящем, и над всем этим застыл Женин равнодушный взгляд – и это было так страшно! Это был Женя, мой Женя, но смотрел он как будто сквозь меня. А потом я вдруг оказалась в какой-то колдовской кухне, где котлы кипели и стеклянный шкаф был доверху уставлен прозрачными банками с сушеными травами и корешками, а на столе были горкой выложены красивые, ну прямо как с голландского натюрморта, овощи и фрукты. Я подошла ближе, и маленькая тыква обрадовалась мне, помахала сухим хвостиком, подкатилась под мою руку и стала ластиться, и яблоки перекатывались по столу, стараясь повернуться ко мне румяными бочками – они очень хотели мне понравиться.