— Лок…

Я с разворота, не глядя, с силой бью кулаками в широкую грудь. Но это не Лок. Павел, явно не ожидав сопротивления, летит в воду.

— Да за что же ты меня так невзлюбила? — он выбирается на пирс, снимает и отжимает рубаху. От его покатых бронзовых плеч меня бросает в дрожь, но я сохраняю лицо.

— С удовольствием влепила бы вам пощёчину за такие дела. И прекратите устраивать стриптиз! — поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Стоять, — Павел хватает меня за локоть и дёргает на себя. — Прости, неправ. Но ты такая соблазнительная — не смог удержаться.

— Вы…

Он широко улыбается и перехватывает мою руку, взлетевшую для пощёчины.

— Давай на ты. Мы же не на светском рауте! И если еще раз позволишь себе ударить меня, я тебя отшлёпаю.

— Понимаете… понимаешь, — гляжу в ясные глаза Павла и вновь, смутившись, брякаю вообще не то, что хотела сказать: — Я не хочу заводить отношения и приехала сюда не для того, чтобы найти очередную головную боль.

— Но я и не собираюсь на тебе жениться, если ты говоришь об этом недуге. — В его взгляде прыгают бесенята. Похоже, Павла забавляет мое стремление к независимости. — Я заядлый холостяк. Но, коли уж мы оказались вдвоём там, где кроме нас никто не говорит по-русски, почему бы не провести время вместе? Я сейчас корректно выразился?

— Более чем, — расстроенно вздыхаю, глупея в собственных глазах со скоростью бегущего бизона.

— Опять не угодил? О, Господи! Начинаешь серьёзно ухаживать за дамой, она тебя отвергает. Говоришь, что не собираешься жениться, красотка тоже недовольна.

— Меня не интересуют твои планы, — пожимаю плечами.

— И я тебе неприятен, — приподнимает одну бровь Павел.

— Я этого не сказала.

«В моем голосе зазвучал мед, с ума сойти! Наверное, дело в том, что этот парень русский. Тоска по родине и прочая дичь».

— Ну вот и отлично. Тогда у меня появился шанс понравиться. Позволь пригласить тебя на местный праздник сегодня.

— Позволяю, — мысленно возношу хвалу небесам. Лока теперь можно не бояться. Но тут же обещаю себе извести Павла неприступностью этой ночью до бешенства и сбежать в номер. Меня к нему уже тянет на молекулярном уровне. Только не это! — Я собиралась туда пойти, но одной страшновато. Местное население как-то странно на меня смотрит.

— Мужскую половину, пожалуй, понимаю, — вздыхает Павел. — Я тоже открыл рот, первый раз увидев такую нимфу в неглиже и без охраны.

— Павел!

— Лилиан!

Мы замираем на пирсе, держась за руки и почему-то мне не хочется нарушать сплетение пальцев.

Идиллию прерывает телефон, громким маршем взорвавшийся в кармане Павла.

— Это напоминание, не звонок, — отвечает собеседник на мой удивленный взгляд и достает мобильник. — Вот здорово, защитный чехол великая вещь, аппарат работает. Мне нужно подняться на яхту и позвонить, там спутниковая связь. Пойдёшь со мной?

— Мы почти незнакомы. То, что ты тоже русский, ни о чём не говорит. Это неудобно.
— Лил, прекрати! Неудобно жить под скрипучим вентилятором и без москитной сетки.

Его чувство юмора подкупает.

— Убедил. Приставать не будешь?

— Я уже приготовился к отказу или оплеухе, — Павел проводит ладонью по моим волосам. — Ты, наверное, считаешь меня образцом невоспитанности, но мне всё время хочется прикасаться к тебе. Это какое-то наваждение. Приставать не буду.

***

Павел

Мы чуть соприкасаемся руками при ходьбе. Не выдерживаю и вновь завладеваю хрупкой ладонью. Лилиан её не отбирает. Я притащился на остров из-за этой девчонки. Приглядел её ещё на корабле. Удивился, когда однажды утром узнал, что она сошла на острове, где проживает дикое племя. Во всяком случае по меркам европейской цивилизации.