Близкие по типу, хотя и  на несколько ином материале, идеи развивал Александр Дмитриевич Чертков (1789—1858). Этот гвардейский офицер, получивший только домашнее образование, известен как нумизмат и  археолог (с 1849 г. по 1857 г. он возглавлял Общество истории и  древностей российских), создатель уникальной библиотеки, в  которой с  высокой степенью полноты была собрана отечественная и  зарубежная литература по истории России. Однако ему принадлежит и  ряд работ, в  которых доказывалось, что пеласги (догреческое население материковой Греции), этруски, венеты и  фракийцы были предками славянорусов50.

Поэт и  драматург барон Е.Ф. Розен в  публицистической книге «Отъезжие поля» (1857) рассматривал скифов как предков славян. Он находил у  этих «своих первобытных предков, за шесть и  за пять веков до Рождества Христова, своего Александра Македонского и  своего мудреца Солона» и  утверждал, что «скифский элемент выражается наиболее в  славянах российских вообще: оттого они из славян одни основали, на вечных началах, самобытное государство, достойное древней славы скифов геродотовых <…>», призывая: «Гордитесь такими первобытными предками!»51

Наконец, в  1858 г. появился труд выпускника Московского училища колонновожатых писателя Александра Фомича Вельтмана (1800—1870) «Аттила и  Русь IV и  V века», в  котором он повторял и  развивал выводы Венелина. Опираясь на свидетельства античных историков, лексические сопоставления и  т.д., но не избегая и  поэтических интуиций (например: «…в древних квидах Эдды пахнет русским духом. В  них есть и  Змей Горыныч, и  старые вещуны, и  птицы вещуньи, и  даже Царь-девица»52), он, подобно Венелину, утверждал, что Руссия – это царство гуннских князей (с. 118). Согласно Вельтману, Великая Русь того времени «обнимала весь север и  недра Европы», с  юга же была ограничена Альпами, Балканами и  Черным морем; «Византия и  Рим откупали уже независимость свою от Руси данью»; существовала даже «Русь Вандальская, занимавшая всю западную и  южную часть Испании» (с. 130—131).

Появление книг Розена и  Вельтмана (как и  переиздание книги Венелина в  1856 г.) понятно – разбитая в  Крымской войне Россия нуждалась в  подтверждении своего статуса, хотя бы на историческом материале.

Все названные работы (за исключением книг Классена и  Розена) формально находились в  научном поле; хотя они были созданы непрофессиональными историками, но тем не менее принадлежали весьма эрудированным авторам и, что главное, были посвящены слабо разработанным в  исторической науке вопросам: достаточно упомянуть, что исследование Венелина было первым в  России оригинальным трудом по славяноведению и  что статьи Морошкина и  Венелина печатал самый авторитетный и  влиятельный журнал «Отечественные записки». Даже позднее появлялись работы, в  которых поддерживалась точка зрения, согласно которой гунны были славянами53.

Но постепенно, с  институционализацией и  профессионализацией исторической науки, соответствующий комплекс идей вытесняется за ее пределы. Из сферы науки он уходит в  художественную литературу, где нет столь жестких профессиональных стандартов, как в  исторической науке.

В 1878 г. низовой литератор Иван Кузьмич Кондратьев (1849—1904) публикует исторический роман «Гунны», в  котором в  беллетризованной форме воспроизводит наблюдения и  выводы Вельтмана, страницами цитируя и  пересказывая его книгу. (В 1896 г. роман был переиздан (с сокращениями) под названием «Бич Божий».) В  годы Русско-турецкой войны, когда русское общество с  энтузиазмом помогало славянам на Балканах обрести независимость, Кондратьев с  упоением повествует о  гуннах-славянах, которые воевали с  Грецией, Римом, готами и  всех победили, и  об их вожде Аттиле, «который стремился к  объединению своего народа, который первый положил основание славянской общине и  перед которым впервые, как перед царем славянским, дрогнула вся Западная Европа <…>»