– Кого? – спросил я, сильно дивясь.

– Откуда я знаю? – разгорячился Камлот. Его сотрясала нервная лихорадка. – Ты же вечно ждешь от меня новых слов! Давай, вот тебе слово, поглядим, кто это.

Он влез на ближайшее дерево, а я за ним, и мы стали ждать. Было отчетливо слышно, как кто-то идет в нашу сторону. Идет и заваливается. Толстый ковер из листьев заглушал его шаги. Был слышен только шорох под ногами медленно приближающегося существа. Явно инвалид. Я так думал, пока из-за одного дерева не показалась громадная голова. Хотел бы я быть таким инвалидом, стоять в темноте под мостом с топорищем…

– А вот и новое слово, Карсон. Повтори. Басто, – прошептал Камлот, но я и сам уже догадался, что это был он.

Мой друг хорошо описал это «новое слово». Только оно оказалось еще страшнее. Верхняя часть его головы с короткими мощными рогами вызывала в памяти американского бизона. Голову покрывала темная вьющаяся шерсть, а глаза окаймлял красный обод. Голубая шкура походила на слоновью, но была практически лысой, за исключением головы и кончика хвоста. Рост зверя от холки к крупу уменьшался. Короткие, мощные передние конечности заканчивались трехпалыми копытами, а задние были длиннее и тоньше. Это вполне объяснимо, так как на передние конечности приходилось три четверти веса животного. Морда его походила на медвежью, только и шире была, и с тяжелыми изогнутыми бивнями. Боже, какая страхолюдина! Одно слово – басто.

– Вот и обед, – небрежно сказал Камлот, недавний покойник. Интересно, почему он был так уверен, что поразит басто? – Изжарим, увидишь. И обед, и ужин. И не на один день…

Заслышав его голос, зверь оглянулся по сторонам.

– У них очень вкусное мясо, а мы давно уже ничего не ели, – прибавил Камлот. – Ничто не сравнится с кусочком бастятины, поджаренным на костре. У меня уже слюнки текут.

– Идем! – воскликнул я и стал слезать с дерева, держа копье наготове.

– Куда?! – закричал Камлот. – Ты с ума сошел!

Басто заметил нас и стал приближаться, издавая такие звуки, что взрослый тигр умер бы от зависти. Даже не знаю, с чем его можно сравнить, это пение. Оно начиналось рычанием, а затем достигало такой мощи, что дрожала земля.

– Кажется, наш дружок недоволен, – заметил я. – Одна проблема. Я кое-чего не понимаю. Чтобы басто съесть, басто надо убить. А как же мы это сделаем, сидя на дереве?

– Я не буду сидеть на дереве, у меня другие планы, – ответил Камлот. – Но ты пока не слезай, посмотри, а то и сам погибнешь, и меня подведешь! Ты же не умеешь еще охотиться на этого зверя. Тут существует несколько приемов. Тонкостей, что ли. Подожди, я сейчас им займусь. Увидишь сам.

Мне это не понравилось, но я не понимал пока, о чем идет речь, и уступил. Однако все равно решил быть начеку.

К моему удивлению, Камлот положил копье на землю, а вместо него взял гибкую ветку с густой листвой. Он срезал ее перед тем, как слезть с дерева к басто, и спустился не прямо перед зверем, а чуть поодаль. Мне было велено отвлекать басто. Я горячечно принялся выкрикивать разные слова по-английски. Сначала те, упоминать которые прилично в любом обществе, где собрались две враждующие, но интеллигентные группировки. Потом – иные слова, избранные. Я говорил этому басто, что думаю о нем, о его маме и вообще об общей перспективе, которая нас ожидает, если мы его не зажарим. С этими откровенными пожеланиями добра да удачи я и принялся раскачивать большую ветку.

И тут я с ужасом обнаружил, что Камлот вышел на открытое пространство в десяти шагах от хвоста басто.

Он был вооружен только мечом и той дурацкой веткой, о которой уже говорил так загадочно! Мечом и дурацкой веткой! Неужели этот басто был такой дурной, что боялся здешних веток? Тогда б он и дня не прожил в амторианском лесу!