Что он подразумевал под этим «а не то», Хьюго так и не успел досказать, так как то невероятное событие, что предстало перед его возбужденным видом, на какой-то момент полностью лишило его дара речи – из чернеющей жутью дьявольской бездны, под отсвет сверкающих молний, буквально выпрыгнул бриг, своеобразной конструкцией напоминавший середину эпохи колонизации и бывший еще старой, деревянной, постройки; на самой верхней стеньге у него развевался изодранный стяг, отмеченный чёрным цветом и украшенный белым черепом с перекрещенными костями, в простонародье именуемый запросто – «веселеньким Роджером». До ужасной воронки было приблизительно половина морской мили, но пиратский парусник как будто бы от самой разбушевавшейся природы получил дополнительный стимул и словно бы пролетел над волнами все разделявшее корабли немалое расстояние. Они встали как раз напротив друг друга, и, пока современный американский капитан ошарашенно смотрел на возникшее из ниоткуда редкостное явление, настолько необычное, насколько от одного его вида можно было не просто опешить, но и полностью утратить существующее восприятие привычного мира (а именно в такой ступор и впал опытный капитан, дав неожиданному противнику значительно ощутимое преимущество); а неожиданно представшие перед ним кровожадные недруги между тем активно готовились к ожесточённому нападению.

– Йа-хой!!! – пронесся над палубой пиратского судна громовой, душещипательный клич, призывающий команду наверх, в полной боевой выкладке, готовой к грабежу и сопутствующим ему боевому маневру; в следующую очередь, усиленный еще и грозной, дьявольской непогодой, он прокатился над волнами словно потусторонний глас, вырвавшийся из огненной Преисподней, словно от страшного, разъяренного Сатаны; а уже чуть тише, лишь только для членов морского братства, в мгновение ока повыскакивавших на призыв отважного капитана наружу, незнакомец зловеще добавил: – Отличное судно – сейчас немного с ним позабавимся! По местам всем стоять! Пушкари залп! Остальные на а-а-бор-д-а-а-ж!!! – растягивая последнее слово, недвусмысленно скомандовал разбойничий повелитель.

Вид страшного человека был не только ужасен, но и в то же время великолепен: в шуме непобедимого урагана, бушевавшего в западно-атлантической акватории, он возвышался на капитанском мостике, где, несмотря на разгневанную природу, держался с непревзойденной уверенностью, с полагавшейся его рангу своенравной напыщенностью и приобретенным за долгие годы горделивым достоинством; да, возраст того седовласого мужчины приближался к шестидесяти годам – срок для пирата сравнительно необычный (мало кому из них удавалось приблизиться хотя бы и к сорока). Но не, единственное, почтенные лета́ отличали типичного представителя пиратского общества, а еще и такие выразительные признаки, как-то́: физически развитое телосложение, передававшее собой небывалую силу; чёрные, озлобленные глаза, выражавшие ярость и заставлявшие трепетать всякого, на кого обращался их разгневанный взор; крючковатый нос, устрашавший и формой и большими размерами; всклокоченная борода, давно поседевшая и долгий период не ведавшая самой обыкновенной расчёски; почти полностью беззубый рот, выделявшийся лишь верхними гнилыми клыками; модный костюм, пошитый из китайского ситца; широкополая шляпа, окаймленная перьями… и, наконец, роскошная, отливавшая золотом, перевязь, увенчанная однозарядным пистолетом и абордажной, острозаточенной саблей.

– Я иду в бой – за меня останется квартирмейстер! – выкрикнул он как само собой разумевшийся факт и, ухватившись за один из концов спускающегося сверху бегучего такелажа, ловко переместился на основную, главную палубу.