– Ничего страшного, подошью, – сказала она, когда, облачившись, вдруг поняла, что прочные коричневые брюки и точно такой же камзол немного великоваты и что они топорщатся на ней, как на неказистой, неопрятной «капусте», – все равно ничего более лучшего нет; хорошо хоть белая рубашка пришлась мне вроде как впору.

Дальше было еще сложнее, ведь изо всех имеющихся сапог размера, равного тридцать шестому или к нему прибли́женного, на пиратском бриге попросту не имелось; единственное, что ей посчастливилось подобрать, – это женские полусапожки, захваченные в ходе очередного безжалостного налета и сохранившиеся здесь по случаю, но как будто бы преднамеренно. Раздосадованную девушку подобное положение хотя и устраивало, но все же не очень: она предпочитала, что если уж довелось облачиться в морского бандита, то приобретаемый новый облик должен точно так же полностью соответствовать, в том смысле, разумеется, и простая обувка; но, делать нечего, ей пришлось смириться с найденными штиблетами, хорошо еще верхним ободом спрятавшимися под широкими шароварами и выдававшими истинное предназначение лишь небольшим, книзу сужавшимся каблучком и остроконечным, слегка загибавшимся носом. Венцом ее обновленной наружности стали большая широкополая шляпа, изготовленная из плотной, но мягкой бараньей кожи, однотонная основному платью и ничем пока еще не украшенная, а также прочная перевязь, снабженная острой саблей, дававшей Валерии основательный повод, захваченную ранее, без сожаления выбросить.

Поскольку любые женщины относятся к внешнему виду более избирательно, чем те же мужчины, Бесстрашный Ричард сразу сообразил, что, по всей видимости, она здесь изрядно задержится, поэтому, особо долго не задумываясь, он оставил ее перевоплощаться одну, сам же отправился помогать остальным участникам пиратского коллектива ставить судно по назначенному капитаном «бермудскому курсу». Наконец, одна из самых сложных задача была успешно закончена, и, потратив на сборы чуть менее часа, очаровательная девушка представилась грозному взору пиратов в новом, неожиданном, виде, однако ничуть ее не портившим, наоборот, придававшим дополнительной женской загадки и необычного шарма. Другие пираты только-только закончили с парусами, выбросили за борт убитые трупы, уже начавшие противно «попахивать», а следовательно, в полной мере могли насладиться созерцанием новоиспеченного квартирмейстера, незамедлительно вернувшего верхнее одеяние, ставшее больше ненужным, былому хозяину. Действительно, здесь было на что посмотреть: грозный вид, плотно сжатые губы, нахмуренные брови и «сверкавший» взгляд никак не сочетались с прекрасным женственным обликом, когда-либо и кому-либо дарованным от щедрой природы.

– Ежели бы я не знал, что ты, мисс Доджер, являешься девушкой, – осматривая прекрасного заместителя, в очередной раз присвистнул Колипо, – никогда бы не сказал, что ты не мужчина! – восхитился он, не оставив ухмыльнувшуюся красотку без любезного комментария; дальше он перешел к вопросам насущным: – Теперь же, когда корабельная оснастка готова и когда мы дружно поставили «Кровавую Мэри» на северный курс, – произнес он название, в 1739 году наводившее ужас на все торговые, а частично и военные корабли; (не стоит удивляться, как и его воспитаннику, ему оно представлялось отлично известным), – команде предлагаю немного расслабиться, и даже «накласть на бездумные глазницы черные метки», – имел он в виду поспать, – а мы с молодыми людьми чуть-чуть посекретничаем и ненадолго уединимся: у нас, я так понимаю, возникли вопросы семейного плана.