Двор замка огласил мощный рёв смертельно раненного зверя. Пересмешник попытался занести над головой гонца свой верный, боевой меч, который не раз легко вспарывал брюхо вражеских лошадей, летящих через его длинное копьё ратника, но на этот раз его рука не смогла с той же лёгкостью поднять грозное оружие. Он беспомощно глядел, как недоросток оставил свой нож в его боку и, легко подпрыгнув, выбил ногой меч из его слабеющих рук. Первый раз в жизни он ничего не смог сделать. Его тело будто парализовало, и он стал всего лишь пассивным зрителем этого чудовищно несправедливого спектакля жизни. Пересмешник недоумённо посмотрел на свой меч, который быстро вылетел из его руки, а затем, почему-то очень-очень медленно стал падал где-то вдалеке от него на мокрую от дождя брусчатку. Раздался звон железа, ударяющегося о камень, и в его глазах внезапно резко потемнело, а мощное тело с грохотом рухнуло на брусчатку замковой площади.

Бой окончился. Гонец упал на колени и вознёс к небу сложенные ладони рук и начал истово молиться. Он смотрел на свинцовые тучи и ему показалось, что сквозь эти тучи на него смотрит тяжёлым взглядом что-то огромное, неведомое и потому очень страшное. Победитель в этот момент растерялся и не знал, что ему дальше делать: продолжать молиться или просто радоваться победе, радоваться тому, что он остался жив. Наконец, решив не делать ни того, ни другого, он встал на ноги и ещё раз посмотрел на небо. Наконец решив, что делать, он с чувством достоинства просто благодарно низко поклонился небу. Затем пристально взглянул на безжизненное тело некогда весёлого до омерзения Пересмешника, и медленно пошёл к палатке магистра.

Владыка пристально следил за действиями гонца и в это короткое время, пока тот шёл к нему, решал, как ему теперь правильнее всего будет с ним поступить. Бог принял своё решение и теперь ждал, что предпримет он, а Господь ведь не простит ему ошибки, а поэтому, именно сейчас важно очень хорошо подумать – прежде, чем предпринимать какие-либо действия. Все собравшиеся на площади молча смотрели на своего магистра и ждали его вердикта, а этот гонец с самоуверенными глазами беззастенчиво сверлил его взглядом и ждал от него решения своей участи. «Видимо Богу было угодно свести меня поближе с этим человеком, а игнорировать волю Господа никак нельзя!», – принял окончательное решение магистр и великодушно улыбнувшись произнёс, обращаясь к гонцу:

– Ну что же, нашему Господу сегодня было угодно, чтобы ты одержал победу в этой смертельной, но честной схватке, а воля Господа для нас – высший закон, закон жизни и смерти! Во время схватки с простолюдином ты повёл себя достойно и несмотря на коварство твоего противника одержал честную победу, показав ловкость и смелость и тем самым подтвердил, что рыцарь в любом бою может одержать победу. Поэтому своим повелением я дарую тебе новое обмундирование и перевожу тебя в свою личную охрану. Думаю, что ты сможешь оценить моё великодушие и будешь достойно исполнять свои обязанности!

– Вы даровали мне возможность доказать свою честность и теперь я всецело в вашем распоряжении, мой господин! – произнёс гонец и приложив правую руку к сердцу, склонил перед магистром голову и встал на левое колено. – Владейте мной и моей жизнью.

– Отныне я дарую тебе новое имя – Везунчик! – весело прокряхтел Вальтер.

– Благодарю мой господин! – по возможности наиболее учтиво ответил бывший гонец.

Лёгкая, крытая повозка ехала не спеша, время от времени поскрипывая давно требующими смазки колёсами. Она катила по торной лесной дороге, ведущей из Митавы в Ригу, а это всего-то два с половиной десятка миль. На облучке в ней сидели два человека: молодая, светловолосая девушка, которая ловко управлялась с неспешно идущей лошадью и ещё достаточно крепкий мужчина лет сорока или пятидесяти, который сидел рядом с ней и время от времени что-то усердно записывал. Впереди них ехала ещё одна телега, но она, в отличии от предыдущей, не была крытая и два человека, сидящие в ней, были одеты намного проще, чем в крытой повозке.