Всеволод бежал вслед за ним, стараясь прикрывать спину друга от коварного удара врага и ему это хорошо удавалось. Он размахивал своим тяжёлым боевым топором с лёгкостью, словно он был сделан не из железа, а из легчайшего пуха. В его огромных лапищах грозное оружие выглядело лишь детской игрушкой, но это для Всеволода боевой топор был, словно игрушечный, а для тех, кто по воле судьбы встречались с его «игрушкой» – эта встреча становилось последней встречей в их жизни.

Орденских кнехтов никто из команды шхуны не щадил. Люди Стояна очень хорошо помнили зло, которое меченосцы принесли на их землю, и кнехты быстро поняли, что никто с ними договариваться не будет и, причём, ни на каких условиях. Завязалась кровавая бойня, где главным призом для меченосцев становилась их собственная жизнь, и поэтому, они бились остервенело, как загнанные в угол, облачённые в железо крысы. За Всеволодом бежал Герка. Он ловко увёртывался от вражеских мечей и одновременно нанося кнехтам в незащищённые места смертельные удары своей острой саблей. Она мелькала перед глазами его врагов с неуловимой для их глаз скоростью. Герка и Всеволод хорошо дополняли друг друга и тот, кого пропустил один из них – обязательно будет остановлен другим. Троица друзей как нож сквозь масло проходила сквозь оборону когга и там, где они прошли, уже никто из врагов больше не вставал. Старались не отставать от своих учителей и абордажная команда шхуны. Она смертельным ураганом пронеслась по палубе когга и вскоре – его уже стало некому защищать. Даже то, что к своим собратьям по ордену, по сцепившимся после столкновения доскам, на помощь пришла команда третьего когга уже не спасло их положение. Те, кто пришли на помощь, тоже остались лежать на этом корабле. Стоян испытывал на прочность и слаженность команду своего корабля, и ребята его не подвели – на таких можно было положиться во всём.

В это время Троль, снова, применил свой любимый приём – навёл на команду другого орденского когга морок и показал им ужас горящих заживо людей и этими людьми, в их воображении, стали они сами. Морок, насланный на их разум выглядел настоль реально, что их разум не выдерживал и воины ордена бросались в воду, пытаясь сбить с себя воображаемое пламя. В этот момент они даже не осознавали, что многие из них были одеты в броню. Они камнем шли на дно моря, увлекаемые тяжестью надетого на них железа. Возможно, это был и бесчеловечный метод, но Троль хорошо запомнил мучения своей матери, которую такие же слуги ордена заживо сожгли на костре. Детский ужас воспоминания мучений его матери остался с ним на всю его жизнь. Именно тогда, вместе с пережитым ужасом. он получил возможность внушать свой детский страх другим людям, и теперь он просто не мог себя сдержать, видя перед собой вооружённых немецких кнехтов. Обезумевшая от страха команда орденского когга, как один прыгала за борт. Они тут же шли на дно. И так, все до единого. Останавливать их безумие никто не собирался. Когда паническое бегство команды когга закончилось, Тролю со своими ребятами оставалось только забрать с покинутого врагами корабля оружие, которое предназначалось Ливонскому ордену, и перенести его на свой бриг.

Стоян оглянулся по сторонам – воевать больше было не с кем. Он вместе с друзьями перебрался по шатким доскам на палубу последнего когга, который после столкновения мёртвой хваткой прицепился к идущему впереди его кораблю. На верхней палубе, под обломками снастей лежали тяжело раненные кнехты. Среди них ему попался и рыжебородый здоровяк, который лежал с глубокой, рваной раной на голове. Лицо его было залито кровью. Рядом с ним, возле штурвала лежал ещё один матрос. Его тело было прижато к палубе тяжёлой мачтой, и он не подавал признаков жизни. Возможно, он ещё был жив. Стоян не стал это выяснять – его больше интересовал именно здоровяк и он присел рядом с ним. Снял с правой руки боевую перчатку и провёл над пробитой головой рыжебородого ладонью. Тот тут же болезненно застонал и попытался приподнять голову, но увидев над собой лицо незнакомого человека, густо покрытого кровью, испуганно выставил перед собой руку. Затем он снова застонал и схватился за голову. Видимо удар мачты прошёлся по его голове вскользь, но всё-таки был достаточно сильным. Боль от ранения ещё давала о себе знать. Тем не менее рыжебородый вполне осознанно смотрел на трёх чужаков. Сзади за спиной, присевшего перед ним на корточки Стояна, возвышались Всеволод и Герка. Они тоже были с ног до головы перепачканы кровью. Причём в таком количестве, что на их лицах были видны только одни белки глаз. Они отсвечивали в лучах низко висящего над горизонтом солнца, что добавляло им красноватый отблеск, и делало их общий вид ещё более ужасным. Рыжебородый посмотрел на троицу здоровяков, сжимающих в своих руках оружие с запёкшейся кровью и сжался от ужаса. Он стал пытаться, как мог, лёжа на спине, отползти подальше от наводящих на него ужас людей.