Клац! Тяжёлая пуля, именно пуля, а не энергетический заряд плазмы или импульсной винтовки, угодила в цевьё моего «Дрозда», повредив ствол. Хорошенькое начало, ничего не скажешь. Не поверив глазам, я рассматривал бесполезную штурмовую винтовку, когда новое попадание оцарапало мой шлем, а спустя секунду бежавший рядом Бекетов рухнул плашмя на землю, неловко всплеснув руками.

– Уходим вон к тем зданиям! – выхватив из набедренной кобуры ПТ-6, положенный каждому офицеру, я, забросив на плечо убитого солдата (в его смерти сомнений у меня не было, так как на виртуальном мониторе его иконка потухла), и, подавая личный пример, пустился бегом в сторону симпатичных трёхэтажных домиков, расположенных сразу за обочиной.

Уже почти добравшись до зданий, мы попали под шквальный огонь группы пехотинцев, колонной вынырнувших из узкого переулка.

Если бы не эта теснота нам бы, наверное, и конец пришёл, а так мы залегли за перевёрнутыми автомобилями и дали дружный залп, размолотивший два десятка стрелков за десять секунд. Ещё трое моих солдат стали потухшими значками.

Положив тело Бекетова у стены, я склонился над трупами убитых нами противников. Из защиты только старые «Черепахи», в два раза слабее наших «Покровов», а вот вооружены они были таким старьём, что я диву давался. У ног моих валялись первая ревизия винтовки Сорогина, давно уже снятая с вооружения и использующаяся в далёких колониях, амерская НТ-72, не актуальная уже четверть века, и ещё какое-то жуткое барахло.

– Вот это вещь! – обрадованно засмеявшись, поднял что-то с земли прапорщик. – Глазам своим не верю!

В руках у него была по внешнему виду классическая машинка с объёмным магазином и простым телескопическим прикладом.

– Что это?

– Это «Мономах», командир! Лучшая штурмовая винтовка десанта и спецназа за всю историю. Мой прадед с такой воевал на Первой периферийной.

– И когда они устарели?

– Лет семьдесят-семьдесят пять как их сняли с производства. Но это вещь. Семьдесят два патрона, крупный калибр, стрельба одиночными, словно из снайперской винтовки. Берите, Виталий Константинович, не пожалеете.

Спорить с Бутерусом я не стал, в конце концов, это не у меня на плече значок оружейника. Ему виднее.

Вооружившись музейным оружием и сняв с одного из убитых разгрузку, заполненную смешными пластиковыми магазинами к этому монстру, мы двинулись вперёд по переулку.

Никаких местных жителей. Домики по обоим сторонам улицы были пусты. Трупов местного населения я тоже не видел. Зато в одном из дворов мы обнаружили задравшую в ствол в небо «Сколопендру», тоже старушку, но всё ещё состоящую на вооружении в армии империи и других стран.

– Понятно теперь из чего они по нам палили, – сказал Побретухин, со злости пнув ПВО-установку, стреляющую ракетами. – Откуда она вообще на планете?

Хороший вопрос, на который ответа у меня не было. Может, нам мерещится?

Подорвав «Сколопендру», а затем ещё одну во дворе напротив, мы пересекли перекрёсток с мигавшими светофорами.

– Господин поручик, связи нет, – доложил Богданов, числящийся в моём взводе связистом. За спиной солдата был закреплён мощный «Дед» – три в одном и станция связи, и шумоподавитель, и скремблер.

Были бы сейчас на Земле, спокойно дозвонились бы до Луны, однако, здесь у нас сейчас ни хрена не работало. Мой командирский монитор вообще никакие входящие сигналы не получал. Тишина, указывающая на то, что в руках сепаратистов ещё и нешуточная техника.

Бой шёл чуть левее, оставалось только пожелать удачи ребятам, рухнувшим на трассу. «Как там дела у Дугина? Неужели все егеря погибли?» – думал я, отгоняя печальные мысли.