* * *

– Поручик, ну что за херня? – глядя на меня умными карими глазами, под которыми темнели мешки, произнёс майор Галиуллин. – Ну ладно бы в Жёлтой разодрались из-за стриптизёрш или в Бордовой из-за денег, но тут то зачем? Сюда же люди отдохнуть душой приходят, подумать о судьбах мира! Чего вы мне статистику портите?

– Мы не специально, командир, – посмотрев на содранную на кулаке кожу, я подумал, что надо бы чем-то обработать руку, а то вдруг эти болваны зубы не чистят.

– Вы знаете, когда тут была последняя потасовка? – вздохнул милиционер

– Нет, конечно.

– Двенадцать лет назад! Я ещё зелёным летёхой был, – огорчённо помотал головой Галиуллин. – Извините, поручик, но вынужден сообщить об этом вашему непосредственному начальнику.

* * *

Увольнительная наша подходила к концу о чём свидетельствовал закат, алевший на горизонте тонким кантом. Эх, столько времени потеряли!

– Нормально погуляли, – зябко дёрнув плечами, Баранов поднял воротник куртки, и ребята вокруг все как один заухмылялись.

«Среди нас раненых не было, и то слава богу», – подумал я, пряча руки в карманы куртки.

– Кто ж спорит? Жаль алкоголь весь с адреналином выветрился, – печально произнёс Побретухин, направляясь к стоянке такси. – Деньги на ветер!

13. Кораблекрушение

14 сентября 2280 года

Малиновский

г. Холмогорск

Трясло нас нешуточно, никакие блокирующие тело рамки не помогали. Ржавое ведро с гайками, в котором мы спускались на планету двигалось рывками и подпрыгивало. Периодически внутри гасло даже аварийное освещение. Молодые ребята в таких случаях кричать не кричали, но от страха шумно набирали воздух в лёгкие сквозь плотно сжатые зубы. Не сказать, чтобы я их за это осуждал.

Меня пару раз приложило рёбрами о трубу, да так, что я даже в «Покрове» всё почувствовал. Чёртов «Матрац» нёсся сквозь атмосферу Малиновского, оставляя за собой дымный след и сноп искр.

– Искрит-то откуда? – будто прочитал мои мысли Валера Бутерус, выглядывая в смотровую щель спасательной капсулы.

– Да кто его знает! – ответил я, поправляя языком капу во рту. – Разваливается всё к чёртовой матери.

* * *

– Корсаков, я смотрю ты везунчик, – устало взглянул на меня Незабудка.

– Так точно, господин капитан! – щёлкнул каблуками я, вздёрнув подбородок.

– Да ты не обижайся, – без злобы произнёс ротный, вставая из-за стола. – Я всё понимаю и знаю, что эти придурки на вас сами задирались. С Галиуллиным лично разговаривал.

– У кого-то всё же серьёзные травмы? – спросил я уже другим тоном.

– Ничего такого, что нельзя исправить с помощью современной медицины. Да ты присаживайся, поручик, присаживайся.

– А что тогда? – осторожно опустился я на краешек кресла с потёртым кожаным сидением.

– Не думай, я полковнику об инциденте не докладывал. Просто один из мерзавцев оказался дальним родственником начальника муниципалитета.

– Чтоб меня! – зло ударил кулаком себя по колену я, не веря в такое совпадение.

– Вот-вот! – рассмеялся Дмитрий Сергеевич. – Потому и говорю – везунчик.

Плеснув в кружки только что заваренный кофе и поставив передо мной кружку ароматно пахнущего напитка, Незабудка остался стоять рядом.

– Я бы уломал Романова и Румянцева спустить всё на тормозах, но ты оказывается уже получал предупреждение за конфликт с гражданскими, – сделав маленький глоточек из своей кружки, капитан уселся прямо на стол. – Правда, без занесения в личное дело…

– Было такое. Буквально до Готлиба, – кивнул я, обжёгшись (и как только ротный пьёт живой кипяток?).

– И наказание не понёс?

– Не успел. А потом как-то все забыли.

– Теперь вспомнили, – ещё глоток и голопроектор под потолком показал изображение поселения в неизвестном мне месте.